Форум » Прочие персонажи » «Der Achte Tag» » Ответить
«Der Achte Tag»
Achenne: старье... лежит,собствно, на rammstein-fiction.by.ru, сюда притащен по просьбе трудящихся и вообще, мой первый блин... в смысле, первый РПС-фик... посему - не бить... да, это НЕ продолжение и ничего такого. просто вариация на тему... Der Achte Tag Название: Der Achte Tag Категория:RPS (REAL PERSON SLASH) Пайринг:Штефан Акерманн/Бруно Крамм Рейтинг: PG-13 Жанр: angst, darkfic Дисклеймер: Герои - реальные люди, но события - полный бред и выдумка. Очень надеюсь, что никогда такого не случится в реальности. И уж, разумеется, никто из группы Das Ich мне не принадлежит (а жаль... ) * Сегодня восьмой день. Без него. Сто девяносто два часа. Или немного меньше. Как странно - просто думать, что его больше нет. Впрочем, я не думаю. Мысль проходит по касательной - ребром клинка, по моему разуму, и брызгает рубиновая боль... но я не осознаю до конца. Всего лишь восьмой день. Бесконечность - это цифра восемь... Еще одна дурацкая мысль... алкоголь делает свое дело... восьмой вечер дурманящий янтарь тщится охладить пылающую муку «егобольшенетегобольшенет». Бессмысленно. Известно заранее, но я не вижу другого способа... Я думаю о цифре восемь. Вчера - о семи. Это будет повторяться... вечно. Наверное. Я сижу в его комнате. Один. Этот чертов замок выглядит, словно какая-то гробница по ночам. Прежде так не смотрелся... вероятно, студия (идиотское название - «Пляска Смерти», чтоб ей провалиться!) - была слишком _его_... и теперь медленно умирает... ...а он умер быстро. Надеюсь, ему не было больно... Я сжимаю прохладное стекло, я отворачиваюсь к окну... потому что мой взгляд падает на старенькое пианино, контрастное навороченным синтезаторам и аппаратуре, ныне выключенным, глухонемым; я вздрагиваю. Еще фрагмент памяти - он за пианино, он играл - будто отсекая себя от реальности, действительно - отсекал, созидая магию музыкой... и к моему горлу подкатывал комок, хотелось кричать - ибо музыка его была Тьмой, а я разматывал веревки своей крохотной души - дурацкими стихами, только чтобы - дотронуться, соприкоснуться с его мелодией... с ним... Осколки?.. Разбил бокал. Густой янтарь расползается медузой на мраморных плитах. Остывает. На пальцах у меня четыре пореза... почему четыре? Должно быть восемь... ...Не видеть пианино... ...Один. Я один в замке. В студии. Тина ушла к родителям, и я не осуждаю ее. Просто она по-другому отсчитывает дни... дни без него. Со дня похорон она не пользуется косметикой, и словно иссушило ее обжигающее солнце, словно в пожелтевшую кость перетерло. Солнце - это горе... (егобольшенет) А еще она оделась в буро-коричневое на похороны. Потому, что черный был _его_ цветом... ну да, он смеялся - «черный - это не цвет», неправда... Черный - это все цвета сомкнутых век... А потом она выбрасывала все красное... тоже _его_... как кровь... Со мной Тина не говорила. Я знаю, что она подсознательно обвиняет меня. Возможно, Тина права: я ведь был с ним на _том_ концерте... но что я мог сделать?.. Ничего. Новый бокал, широкая бутылка. На улице звезды, похожие на наконечники копий. Шаги гулки в каменном мешке. Молчание поставлено на повтор. Еще немного алкоголя. Мой организм плохо реагирует на него: обычно я не пью ничего крепче пива... но восемь - вечность, и восемь опрокинули все... как блестящие полумесяцы стекла на полу... как остывшая мерзлая аппаратура, не дышащий замок и сгущающаяся темнота... Я сажусь рядом с лакированно-потертой громадой пианино. На пол. Прижимаюсь лицом к ножкам инструмента, словно преданный пес, готовый выть по хозяину... Я закрываю глаза. Зря. Я снова погружаюсь в тот-вечер (день первый...) ...Клуб. Вечеринка. Розовое и лиловое электричество полыхает десятками стрел, и я выкрикиваю строки песни. Мы наслаждаемся властью над толпой... все эти люди - подчинены нашей воле, моему действу... и, разумеется, его музыке... Мы - их владыки... Они выкрикивают наши имена. Штефан. Бруно. Das Ich. ...Но в какой-то момент - и я каждый раз, каждое выступление - вот уже пятнадцать лет, - судорожно ожидаю его - восприятие реальности проваливается в пропасть, остается только он - DJ Бруно Крамм, ангел Тьмы - и его власть захлестывает меня почти истерикой, которую зрители воспринимают _моим_ шоу... Все равно дальше маски не разглядят... Только на секунду - и я падаю на колени, распластываюсь... я выкрикиваю коронное «Gott ist tod!», изображая ужас и отчаянье - но я счастлив, потому что запутался в самой адской паутине, и плевать мне на всех богов, я поклоняюсь моему демону с лицом нежным, как у девушки - несмотря на резковатый готический макияж, я служу ему, готов вырвать сердце обгрызенными ногтями, шестерки на груди - иероглифы черной мессы преклонения, и хотелось мне заорать - разве ты не понял, за все эти проклятые пятнадцать лет, что я... Он - не слышит... даже когда я выламываю каждый мускул, воплощаю извращенными текстами его аккорды Преисподней... ...я не мастер болтать... но услышь... я просил. Пятнадцать лет. В тот вечер - особенно. Предчувствовал? Безумием - тем самым, которое подталкивало к суицидальному запределу стихов? Я только хотел высказать... Так и не сумел. Не судьба?.. Но в тот вечер - столь красиво было, и я посвящал себя ему - а толпа пожирала зрелище, не ведая истинного смысла. Я точно распался надвое, и половинка судорожно билась в танце-агонии, другая же с восхищением адепта наблюдала за ним... Восхитителен... мягкие черты лица изломаны - наслаждением градиентным в боль, ибо музыка - ночной кошмар, он отбирал ее у Сатаны - или же Князь Тьмы сам дарил вязь багрово-черных нот круглолицему падшему ангелу?.. Сомкнуты веки, чуткие пальцы знают верную клавишу... Я любуюсь им. Я готов завыть - так мне хочется, чтобы мой милый палач _заметил_ меня, не как напарника по группе... но он воспринимает лишь его жуткий и чарующий мир... Да будет так... Я смиряюсь. Пятнадцать лет - всего одним эпизодом больше. Сосчитаем шрамы и спрячем их под камнями... Губы мои ссохлись от желания прикоснуться к его губам... но я жгу себя изнутри, повторяю это заезженной пластинкой, я растворяю себя в мигающем свете, таком прерывистом, точно мои сумасшедшие фантазии, и в восторге зрителей, трансформируя любовь - в ужас.. (не мой... он - не мой!) и так легко орать о боли, выламываться костями... он - не - мой... Тогда я думал только это... эгоистично, да?.. Я не заметил того «фаната», потому что слишком увлекся лезвиями сладостного страдания, сатанинского ритуала... я повторял - «Бог умер!» ибо мне не нужен какой-то там бог, когда у меня - пускай даже не у меня, просто - здесь, рядом - есть Бруно... Я ничего не заметил... Я виноват. Я. (Gott ist tod! Gott ist tod!) Gott... Тот, в толпе - в белом... я моргаю: лакированная чернота типична для наших поклонников, фанаты Das Ich не носят белых одежд. Белизна режет, словно слишком яркая вспышка фотоаппарата - и я уже осознанием невозможности остановить и исправить, отмечаю массивный крест на груди длинноволосого парня, и почему-то золотистое дуло пистолета, направленное на... !нет! (рвануться - закрыть - собой) ist... прыжок... хруст в вывихнутой лодыжке, россыпь оранжевых искр... Выстрел уродливым диссонансом взрыхляет надрывно-совершенную мелодию, какое кощунство... но пуля ведь - во мне, правда? она _должна_ быть моей... ..или?... только не он только не... я качусь по доскам сцены, и ужас пульсирует с гулким отзвуком камнепада... только не... он... ...tod... Совсем немного крови. Маленькая темно-красная дырочка прямо над бровью. Узкая струйка вливается в замирающий зрачок... Бруно словно сам еще не верит в то, что случилось - и в глазах, могу поклясться - _обида_ - как посмел чокнутый фанат отлучить его, любимца Тьмы, от его измерения?.. Потом он сползает на пол... медленно, а в воздухе колышется молчание затихающих, переломанных на полпути нот... Жаль, не дали закончить песню, тупо думаю я... все еще распластанный в идиотской и неудачной попытке принести себя в жертву... Жаль... ...Таков был первый день... Без него. Потом - визг толпы и скорая (они всегда приезжают, когда все кончено), и полиция, задержавшая убийцу... он орал что-то наподобие «Смерть сатанистам!»... странно, мне даже не пришло в голову отомстить, оторвать ублюдку его гребаную башку... но то уже начался отсчет, мерный и тягучий, и я потонул в нем, словно в зыбучих песках... С Тиной Крамм я почти не разговаривал. Журналистов избегали порознь. На похоронах она плакала - белесыми, точно выцветшими ресницами, исторгала бессмысленную влагу. А я притащил чертову бутылку виски, я напялил дурацкую куртку с капюшоном, чтобы не видели моего лица - они бы _очень_ испугались... и ненавидел толпу, собравшуюся вокруг Бруно... как шакалы, честное слово... они одели его в дурацкий строгий костюм, который ему совершенно не шел, и заляпали пудрой выемку от пули... Столько народу. Музыканты, родственники, каким-то образом прокравшиеся журналисты, фанаты... я ненавидел их всех. Скопом. Они всегда отнимали у меня Бруно... Будь вы все прокляты! - клекотало в глотке, но я заливал бездну оранжевой дрянью... не заорать, не разбить бутыль об их фальшивые морды... они недостойны такой чести, и я не собирался превращать похороны Бруно в лакомый кусочек для папарацци... Ночь я провел на кладбище. Перебирал в пальцах сырую землю, и думал о нем... он, должно быть, так замерз там... как они посмели засЫпать его скользкой и стылой глиной, он ведь терпеть не может холода. И ему - одиноко и жутко среди прелой горечи, и несправедливо, что его пальцы больше не коснуться клавиш... наверное, нужно было похоронить его с пианино... египетских фараонов отправляли в последний путь с любимыми вещами, даже с любимыми людьми... Я не возражал бы присоединиться. Присоединиться. Да. Я обнял надгробный камень - хорошо у них хватило ума не ставить _крест_ - и я целовал его, серый и неспособный ответить, ночь кричала птицами, и я смачивал гранит слюной и слезами, повторяя так и не высказанное «люблю тебя» - ведь нет уже дела до «нормальности» или «ненормальности»... смешно, я так боялся, что он станет презирать меня, если узнает о том, что я воспринимаю его _не только_ как друга - а теперь выкрикивал это шершавой серости надгробья. Я звал. До рассвета. А потом заснул на могиле - не заснул, рухнул в тревожное и больное забытье. Утром меня заставили уйти. Нечестно. Сторож, кажется. Состоил кислую и фальшиво-сочувственную мину. «Герр Акерманн, вам помочь?»... Да пошел ты, оставь меня с Бруно... Я чуть не ударил сторожа. Впрочем, он не при чем... Я всего-то хотел остаться - но правила проклятого мира запрещают нам быть с любимыми... И у меня не было сил сопротивляться. Снова - забрали... даже камень, даже мерзлую могилу... ... Шесть дней - однообразных, будто клонированные монстры, я завис в клейком тумане безнадеги. Замок, хмурое древнее здание, насмехается надо мной. Я зову Бруно, а замок отвечает жестоким эхом, похожим на стаи летучих мышей. Я считаю часы. Словно цепляясь за дурацкую мысль, что по истечению энного времени, Смерть отпустит Бруно... Бог или дьявол - кто-то захотел послушать его вживую, эй, так не честно - Das Ich выступают вместе, и разве я не фронтмен? Бог, дьявол - воссоедините нас... Суицид. Решение плавает на поверхности, точно утопленник. Отточенный нож я заготовил... и он так манит, с каждой секундой воск чокнутой веры в то, что Бруно вернется - тает, и нож притягивает все настойчивей... Звон. Опять разбитое стекло. Руки плохо слушаются меня... Бруно разлагается в могиле, а я гнию заживо. Навеки-вместе, хаха. Я пьян. Я сошел с ума. У меня лоб в царапинах - тщусь выкорчевать невыносимую боль... и, прижавшись щекой к лаковой глади пианино, шепчу я его имя... Бруно. Пожалуйста. Вернись... А нож блестит. В полутьме... ночь почти сгустилась, и я не включу электричества. Я последую. Шесть дней Бог создавал мир, а седьмой отдыхал. А на восьмой Люцифер прозрел - и восстал против холодного и черствого Бога. И ныне я - вместе с обрывками горячечных признаний, несвоевременных, словно архивные письма, - швыряюсь углями проклятий Небесам. Или аду. Мне нет разницы... Когда я выбираю лезвие. Впрочем, я уверен. Рукоять неровно ложится на ладонь, координация нарушена. Но я сжимаю нож крепче. Вздрагиваю, когда острие мерно вползает под кожу. Кровь тепла... пока еще. Я хочу согреть Бруно. Моей кровью. Плетью свисает рассеченное запястье. Сумрак сгущается. Замок. Студия. Я словно в цитадели его, и теперь, когда алая жижа струится ленивым ручьем, я улыбаюсь. Я снова вижу его... за пианино. Немного растрепанные волосы и иррациональность отстранения в темных глазах. Я у его ног. Мне хорошо. Я люблю его, он любит меня - мне посвящает он Тьму... Правда?.. Он не умирал. Ангелы бессмертны - даже падшие... Он лишь ушел, и он зовет меня... Бруно, где ты теперь, темный ангел?.. Смогу ли я найти тебя - там?.. Да. Я найду тебя, Бруно. Где бы ты ни был. Я присоединюсь и мы будем вместе. Посмертие - это только начало. Иду к тебе. В день восьмой...
Ответов - 15
DasTier: свои комменты я уже высказывала раньше могу только добавить, что у этого фика по сравнению с «Любовью» есть,имхо, небольшое преимущество - четкая выдержанность стиля...в die liebe был явный перекос то в сторону юмора, то в сторону ангста... особенно в середине от - by.ru глючит, так что обновить сайт и закачать все новое не могу это что, проклятие что ли какое над русским слэшем??
Achenne: DasTier байра давно уже у всех глючит... народ на нм.ру потихоньку перебирается. а насчет стиля - ну, в «ди либе» не все так мрячно, да и по объему больше - а если держать все 25 страниц сплошной ангст - это ж повеситься можно будет... воть...
draw: прорвёмся!!! а теперь автору... МЯУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ!!!!! только я вот что думаю - а у тебя есть ещё про них слэши? А то логичнее было бы запихать вот этот в самый финал. тогда бы так сильно долбануло. Кстати, очень красиво, очень. Не знаю, почему, но мне больше всего понравился момент - когда Штэфа разбудил сторож. Так и вижу эту картину - злобная помятая мордень, похожая на лицевую часть черепа и такой благообразный дядя, протягивающий ему руку. И ещё красиво он умер. Только вот чересчур уж всё красиво. Если б не безупречный стиль - то не простил бы подобной мексиканщины. а так - ну не чувствуется. Наверное, у меня так не получится. Хотя, в принципе, писать про раммштайн и про дас ищ - это разные вещи. Хотя, у меня валяется где-то недописанный фанфик про финал. Наверное, к финалу и допишу. Но вот тут - прям...эххх...прямм....*мнёт рубаху на груди* ну прям я не знаю. Красиво! Трагично! Готично!
draw: не знаете, что с моим стилем случилось? вы посмотрите, как коряво я ответ написал. А это всё от чуйсв!!! блин, вот ещё начну на Бруно не так поглядывать....
DasTier: Achenne пишет: цитатанарод на нм.ру потихоньку перебирается нее, 3ий раз я сайт переносить не буду...придется ждать, пока бай заработает...ведь это же случится когда-нибудь (да??)
Flamme: Я конечно группы такой не знаю, но рассказ мне понравился ...дарковый, в моем стиле ... Черт, классная смерть ...
draw: вот-вот...Красиво! романтично! Но, если честно, я бы вот так помереть не хотел...
Achenne: draw да уж, сойти с ума от горя и боли - я бы тоже никому не пожелала..
draw: да я не про Штэфа. Вот так помереть ещё можно. Хотя, тоже ещё вопрос....Но мне бы не понравилось, если бы меня, допустим, пришили во время выступдения - ещё грохнусь некрасиво. Позор!
Achenne: draw а меж прочим, это не так невозможно, как кажется. всяких на религии стукнутых - ууу, сколько...
Flamme: Скажу вам по секрету, каждый рок музыкант мечтает о такой смерти ...
draw: оййй...Хмм...А кто ж меня, допустим, убивать будет? Сатанисты как посланника божия , или «БЕЛЫЕ» как сатаниста??? Короче, либо порвут на части, либо передерутся за право всадить первую пулю. а насчёт смерти на сцене - да, романтично, красиво, зашибись! НО! только тогда, когда явно уже , всё , ВЫДОХСЯ музыкант. тогда и помереть можно. Услышал по телеку такую фразу «Обычно после покушения президент или погибает или железно переизбирается на второй срок». Это я про то, что ТАКАЯ смерть даже из полной бездарности может сделать героя, которого будут долго помнить. Смерть в данном случае облагораживает. Но вот что-то...хммм...Короче, я жить хочу. И Бруно того же желаю. Да и Тильке, в принципе, тоже... какой я добрый...
*Рита*: цитатаСкажу вам по секрету, каждый рок музыкант мечтает о такой смерти ... Не по своим ли мечтам такой вывод сделан? На самом деле для любого человека, который вкладывает душу в свое дело нет лучше смерти, чем за это дело умереть, так что тут я полностью согласна... уж всяко благороднее погибнуть от руки ненавистника, чем буть разорванным на кусочки сумасшедшими фанатами... имхо...
Flamme: Да именно, Рита... Во всем с тобой согласна, только я не по своим мечтам сужу. Я пока не столького достигла, что бы умирать за это
draw: хммм...глубокие мысли...
полная версия страницы