Форум » Раммфики » «Solamen miseris» » Ответить
«Solamen miseris»
Achenne: «Solamen miseris» («Утешение несчастных») Категория: AU (draw, я же обещала поюзать твой мир =)))), RPS . Angst, romance Пайринг: Richard Z. Kruspe-Bernstein (Rammstein)/ Anna-Varney Cantodea (Sopor Aeternus); намек (прозрачнее некуда) на Till/Richard. Рейтинг: NC-17 От автора: не знаю, можно ли называть это RPS, т.к. здесь а) скорее гет б) от собственно «реальных» людей остались лишь имена и немного имиджа.
Ответов - 19
Achenne: Горел огонь и туман. Густой грузный смог пеленал один из нижних ярусов Мегаполиса нищенским рубищем, а всполохи дешевой неоновой рекламы подчеркивали неприглядность. «Полторы тысячи лет назад меня бы сожгли на костре», - Анна-Варни скользнул прочь от заостренного в готическом стиле «окна». Моментально стекло заросло «пылью», датчики атмосферы безоговорочно подчинялись воле повелителя. - «Либо демонстрировали в цирке как редкого выродка. А теперь - я одна из многих...если бы не Тени» Анна-Варни предпочитал думать о себе в женском роде. Женщинам прощается быть слабыми. Правда, Теням не по вкусу слабость. Тени... они были всегда; время - иллюзия за гранью биения плоти. Вырывали из жизни избранных ими, и обрекали на сладостную агонию. Тени облачили Анну-Варни в рубиновую диадему, посвятили ее в Кумиры гермафродитов, трансов и танатофилов, одарили черным хрусталем потусторонней красоты. Тени перерезали нить пребывания Анны среди людей: не живая, не мертвая, не мужчина, не женщина. Вынуждена питаться чужой кровью, а любовь ее - поцелуй тления. Страдание - родник очищения. У смерти сто сорок ликов, и Анна-Варни был каждым из них. »...Одна из многих, и все-таки другая». Среди десятков тысяч гермафродитов и трансов Мегаполиса, Контактер - один. И Анне-Варни поклонялись. Странны фанаты ее - не одержимые пламенем и яростью, не утыканы мечами-имплантантами, не плюются кислотой из вживленных в гланды генераторов яда. Никакой агрессии - но вечный траур, изысканное поклонение предначальному божеству смерти, Сатурну. Анна-Варни сам сотворил своих фанатов такими. Тени запрещали противиться злу Внешнего Мира. «Смерть стоит у каждой двери, Смерть и Тени. Жестокий Город способен изорвать вас в клочья, вылакать сердца, подобно своре диких псов - но благословенного небытия не отнимет никто. Приди же - приди, безумный от горя, принеси себя в дар прекрасным терниям суицида». ...Так говорили Тени. Анна-Варни повторяла. Поклонники приходили. До капли крови отдавались скорбному божеству. «Благословен Кумир наш, ибо последнее желание всякого исполнит». Любовь - ей Анну-Варни тоже научили Тени. Сексуальное вожделение чуждо большинству врожденных гермафродитов, поэтому либидо перерождается. Чаще всего - в некрофилию. Это проще - любить мертвых. «Ах, как бы я хотела шагнуть за грань», - Анна-Варни подняла с пола полуразложившийся череп. Прильнула к позеленевшим устам одновременно материнским и страстным поцелуем, ткани легко отслоились, заголяя усмешку. Убитый шесть суток назад фанат насмехался над Анной-Варни: он уже обрел финальный покой. Контактер обречен - быть распятым. Посередь туманной тверди, вне небес и земли, сотни игл в ногах, руках и глазах. «Приди и утешься. А мой черед... ах, я не смею и мечтать», - он вернул череп на прежнее место. Аромат гниющих тканей не вызывал отвращения, ассоциировался со сном и покоем. Анна-Варни лег в «гроб». Строго говоря, гроб и белесо светящаяся атмосфера склепа была всего-навсего вариантом рекламы, может, немного утонченнее и изысканнее, чем зазывные картинки борделей и притонов - но сути то не меняло. Для себя лично Анна-Варни предпочел бы строгое жилище, без всякой мишуры. Мертвые не нуждаются - ни в могилах, ни в фамильных склепах. Однако традиционные человеческие воззрения требовали соответствия. Вампиры и не-мертвые Контактеры обязаны покоиться в гробах. К счастью, «кровать» весьма удобна. Вокруг печального ложа нависали гладкие зеркала черненного серебра. Анна-Варни уставился на свое отражение. Прекрасен или безобразен? Прежде, пока своей музыкой он не добился славы и определенного дохода, в него плевали. Урод. Чудовище. Варни поморщился. Он не любил вспоминать прошлое, но шрамы не исцелить. Благословение Теней: раны Контактера не зарастают, лишь множатся, будто трещины в древнем здании. Впрочем, теперь фанаты возносят дифирамбы неживой красоте божества. А где правда? Узкое подвижное лицо, нос и уши унизаны ритуальным пирсингом. Губы - змеятся, переливаясь мириадами вариаций страдания. Глаза... фанаты сравнивают их с болотными огнями, блуждающими душами неупокоенных. Бесцветные и такие яркие - глаза... Худая гибкая фигура со слишком широкими для женщины - и узкими для мужчины - плечами. Изящные руки, словно у какого-нибудь аристократа с приставкой «фон» к фамилии. Сухая бледная кожа - любой медик безошибочно поставит диагноз «неизлечимый вампиризм, солярофобия». И полное отсутсвие половых признаков. «Женщина во мне - ей вся боль, ей не дано пробудиться», - Анна-Варни провел ладонью по бедрам. - «Как жаль... О Тени, как же я могу *быть* с вами - ведь Смерть сестра Любви, и они - женские начала... » Без ответа. Как жаль. В складках парчовой обивки гроба Анна-Варни нащупал кость с четырьмя фалангами: пятая недавно отвалилась, рассыпалась, пришлось закопать. Этой чужой мумифицированной лапкой принялся ласкать себя, точно надеясь, что Тени позволят женщине-Анне явиться в искаженное тело. ...Ничего. На одном из зеркал взошла луна: кто-то желает встречи. Анна-Варни медленно отдалился от транса. Сморгнул, на веках и ресницах нависали слезинки. Он стер их: фанатам-прихожанам не следует наблюдать страдания Кумира. Контактер принимает ищущих покоя - венчает самоубийц милосердием Теней, однако личную драму Анна-Варни прятал. Он был скрытен - очередная памятка прошлой жизни. «Уродство и красота - близнецы по мысли Теней. Вопрос лишь в количестве косметики». Анна-Варни распахнул вход в склеп, приготовясь выслушивать и утешать. Он не имел права жаловаться на свою боль, его назначение в проклятом Мире - исцелять искалеченных судьбою фанатов эликсиром небытия. Священная миссия. Бедные-бедные гермафродиты, низшие из низших - даже панки и диггеры пинают их, и лишь у смерти приют они найти могут... Послышались тяжелые шаги. Анна-Варни удивленно вскинул бровь: бесполые дети Города - невесомы и легки, призрачные создания, изначально отмеченные благодатью не-жизни. -Анна-Варни Кантодеа? - басовито прогудел имя Кумира пришелец. Анна-Варни неплохо видел в темноте. Пригляделся. Обычно Варни не позволял себе нескромности пялиться на гостей, уважая чужое право на сокрытие лица - но тут любопытство пересилило кодекс. -Кто ты? - неприязнь затушевать не удалось. Гость - не гермафродит. Мужчина, рослый и крупный. Одежда выдавала представителя элиты: одна пурпурная шелковая рубашка стоила целое состояние. Зачем *он* - баловень судьбы - явился к Анне-Варни?! -Я пришел к тебе, - сказал мужчина. - Ты ведь принимаешь всех несчастных, монахиня Тьмы? -Слишком много плоти, живой плоти, человек, - отвечал Варни, указывая болотным взглядом на тренированные мышцы. - Ты - не из моих прихожан. Если ты, корпорат, захотел развлечений - бордель этажом выше. Гость хмыкнул. -Между прочим, в средневековье монахи не отказывали в помощи. Даже тем, кто не из их паствы. «Придите страждущие и найдите утешение» - разве не твои слова это, Анна? Он сел прямо на пол, с некоторой опаской отодвинулся от распластанного скелета и дорожки фосфоресцирующей плесени. Анна-Варни поджал губы. Красивое мужественное лицо гостя не внушало доверия. Аромат терпкого одеколона, стоимостью в шелковую рубашку - тоже. Корпораты - зло. Корпораты - врачи в белых халатах, охотятся на вампиров, принудительно лечат. Враги. «Монахи не отказывали в помощи». Да, это так. Анна-Варни взяла массивную ладонь мужчины в свою. Гость инстинктивно дернулся от холодного, будто окоченевшего, прикосновения. А потом расслабился. - Будем знакомы. Я Рихард З. Круспе-Бернштайн, - произнес он. Имя мелькнуло бликом: Анне приходилось слышать его, но сколько-либо конкретных ассоциаций не возникло. Неудивительно: он мало интересовался окружающей реальностью. -Кажется... какая-то группа? - полувопросительно. -Вроде того, - Рихард уставился в угол, где сплелись два скелета. Облезшая иссиня-черная плоть лежала подле желтоватых костей, точно ненужная любовникам одежда. Рихард вздрогнул. - Огненные Тевтонцы. Даже, вроде бы на пике популярности, сам Гранд-мэр приглашал нас на прошлый праздник Города. Анна-Варни кивнул. «Зачем он пришел?» Красивый мужчина, успешный и неглупый - вероятно, «притемняется», за соответствующие деньги можно сохранить интеллект. Хотя, трансам и прочему отребью проще: их даже в расчет не берут... Рихард З. Круспе-Бернштайн. Само имя - вроде вывески, ярко-алых маячков. Он так чужд черноте искусственного псевдо-склепа. -Я слушаю тебя, Рихард, - длинный желтый коготь Анны дотронулся до локтевого сгиба. Вздулась крупная вена пониже бордового рукава... но Рихард по-прежнему не отшатывался. -Ты медиум, - сказал он. -Я избрана Тенями, - поправил Варни. -Неважно. Ты - медиум. Потусторонний мир, все такое - верно? - снова пульсация. -Именуй меня словами твоими, - улыбнулся Анна-Варни. Болотные огни блуждают. Двенадцать душ - непробужденная женщина. На болоте не растут васильки... о Тени, что такое васильки? Цветы - луговые, забытые на ярусах отверженных. Его глаза. Непробужденная женщина собирает васильки на летнем лугу. Но трясина - тягуча... «О Тени, я не понимаю слов ваших...» -Отлично, замечательно... - Рихард сбился. Откинулся назад, заерзал локтями на парчовой подстежки гроба. - Анна... я... Кадык дернулся от неловкого сглатывания: - Я убил мою жену. Признание неожиданно - Анна-Варни едва не рассмеялся истеричным хохотом. Сдержался, разумеется, спасибо Теням. Аристократ - и сожалеет о грехе? Нонсенс. Да и если так, почему Рихард явился жаловаться ей, госпоже эвтаназии? «Собери букет васильков: на них роса. Горько-соленая, точно влага женщин в момент соития». -Ты, чего, не поняла?! - внезапно взорвался Рихард, наверное молчание затянулось. Или скелеты в уголках раззявились чрезмерно откровенно, будто откликаясь на (не)мысли Анны-Варни. - Я убил Карен. Убил. Не сам, разумеется, - свободной ладонью Рихард прикрыл васильковые глаза, а с губ слетала исповедь - будто пена изо рта наркомана. - Мои фанаты, верные слуги, разорвали ее на части, а я смотрел и ухмылялся. Они сдирали с нее кожу, ломали кости какими-то ржавыми балками и еще дьявол знает чем. Я смотрел. Карен кричала - о Господи, как она кричала, вроде сирены зашкалившей, я думал - уши лопнут от ее визга, а еще от ритуальных выкриков фанатов. Они пели наши песни и убивали мою Карен. Анна!.. Рихард вцепился в хрупкое плечо гермафродита. -Анна, я... тогда я радовался. Карен стервой ведь была. Поэтому натравил. Стервой. Да. Но я не могу, Анна... Карен приходит ко мне. Она плачет. Постоянно. Я схожу с ума. Живу на наркоте. Я - схожу - с - ума! - он вновь заорал, вопль забренчал в серебряных зеркалах, точно колокол. Рихард стиснул Анну-Варни, судорожно ища в странном создании спасение. «Он... она - сама дитя наркотиков. И вампир. Только идиот мог явиться к безумному некрофилу за помощью». -Роза проросла в царстве сумрака, Рихард З. Круспе-Бернштайн. Не узреть вновь ей света, - прошептала Анна-Варни. Голос ее изменился, будто сдвинувшись на несколько октав к черной стене иных миров. -Что... это значит? - Рихард склонился над Анной. Придавил гермафродита к ложу, точно пытаясь изнасиловать - впрочем, его собственное запястье еще таилось в оправе костистых пальцев Анны. -Карен умерла, - жесткий, почти мужской тон. - Карен не вернется к тебе. Ты - правитель мира сего, но Тени забрали ее, и против них ты - червь. Анна-Варни оттолкнул Рихарда. -Верни ее мне, - потребовал тот. Сложил на груди руки, прекрасный и демоничный. Пламя полыхало в его коже, и васильки расцветились золотом. «Да. Вот оно как - явился герцог-Солнце к распятому Сферы Теней - и потребовал любимую». -Ты просишь меня, аристократ? - засмеялся Варни. - Иди к корпоратам: у них есть ДНК-регенераторы, нуклеиновые модуляторы и прочие достижения вашей науки. Ты нелогичен, Рихард З. Круспе-Бернштайн: у тебя достаточно денег, чтобы белые джинны с верхних ярусов служили тебе, так прикажи им возродить убитую тобой женщину. Я же - рабыня Сатурна, проводница в царство смерти... Не обратно. Рихарда перекосило. Благородное лицо обратилось оскаленной звериной маской. Тигриной, предположил Варни. Того гляди, кожа покроется рыжим жаром и полосками - и вернется уничтоженный цивилизацией хищник в земное царство. Он разорвет меня, безучастно отметил Варни. Тени - и вот этого вы избрали в качестве избавителя?.. Рихард запрыгнул в гроб, отчего конструкция зашаталась. Не рассчитанная на вес крупного мужчины, «кровать» вампира затрещала, и по лакированной поверхности поползли шесть огромных трещин. Рихард схватил Анну поперек туловища и выволок из гроба. Прижал к плесневелой стене. -Я убью и тебя! - пригрозил он. -Убей, - ухмыльнулся любимец Теней. - Тридцать лет я жажду освобождения. Ты сияешь, подобно адскому солнцу. Радиоактивный восход, сожги меня дотла. -Верни - мне - Карен! Ты можешь! -А корпораты? -У них не осталось ее ДНК... Послушай, Анна, - Рихард зажал зубами нежную ткань слегка припухлых губ. Блеснула бисеринка крови, завлекательно-манящая. «Васильки порой алы. На восходе - и закате». -Послушай, Анна... - дважды повторил он. - Ты - последняя надежда. Я миллион раз пытался возвратить Карен, а яйцеголовые только руками разводят, мол, поздно. Нельзя уже. Пр-роклятье. Я плюнул на всю их чертову науку - пришел к тебе. Я никогда не верил в мистику, месяц назад я бы со смеху валялся, услышь про всяких там Теней и прочую чушь... а теперь я верю. Последнее он выдавил гортанно, снова запрыгал проглоченным мячиком кадык. Анна-Варни молчал. Рихард отпустил его, и гермафродит сполз вдоль стены. Как обычно - непротивление, полная пассивность, будто и не осталось ни мышц, ни сухожилий в изможденном теле, укутанном траурной робой. Рихард отступил на шаг. Анна-Варни сидел на корточках, обхватив колени, снизу вверх смотрел на прекрасного мужчину с жестокими, будто небесные цветы, глазами. Тигриная стойка сменилась странным расслаблением. Что... происходит? «Он плачет - вот что. Ах, чудные лепестки, осыпаются - темное дыхание осени пробежалось по ним, я - осень и увядание... как жаль». Рихард сел на край разломанного гроба. Вероятно, он ненавидел себя за слабость - мужчины-не-плачут, а уж тем более - гордые красавцы-элитарные музыканты. А так - чем он, дьявол раздери, лучше истеричного гермафродита?!.. Рихард плакал. Не по Карен - по себе. А еще... -Придите страждущие и да исцелитесь, - пробормотала Анна.
Achenne: Ей было все равно, разрешено или нет призывать мертвых, тревожить вожделенный покой. Лепестки неба-за-куполом, мифического и чудного - сыпались к ногам Анны. Ее долг - заживлять раны чужие, забирать боль. Анна встрепенулась. Выпрямилась во весь рост, узкая темная фигура, похожая на столп дыма. Да возгорится жертвенный костер, где медиум сам себя приносит жестоким божествам не-жизни. Анна воздела ладони вверх, чуть пошатывалась. Подвижные губы бормотали неслышимые молитвы - некоторые слова Рихард расслышал, но не разобрал; то был не общий язык, даже не древнегерманский, каким баловалась элита, но - в тысячу раз древнее. Переливчатый и певучий - уничтоженные людьми птицы вернулись и пели голосом Анны-Варни. Непознаваемый, как сама смерть. Заголились клыки вампира, но Рихарда они не пугали. Изломанная красота вплеталась в движения Анны. Она стояла на одном месте, но полуразрушенное неизлечимой болезнью тело воскресло - или же кто-то насильно влил в ссохшиеся вены травянистые, горькие воды. «Контактеры не умирают, Рихард. Боль множится - но красота того стоит, не так ли?» Рихард наблюдал. Вроде бы та же Анна-Варни. И - не он. Неправильно, сообразил Рихард еще через пару минут. Не _оно_. _Она_. Женщина-пробужденная. Бесцветная кожа Анны сгладилась, вампирская мертвенность обратилась эластичностью - будто пролился весенний дождь на пустыню. Ресницы удлинились бархатной кромкой. Анна шептала. Призывала своих Теней - и они снисходили до избранного. Анна танцевала - неподвижно, и все-таки ни секунды не сохраняя статичность, гибкая и величественная. Рихарду захотелось опуститься на колени и молиться на Анну-Варни: впервые повидавший сотни чудес света циничный музыкант восхищался. И не своей, а чужой красотой. Бесформенный балахон сползает с плеч - по-девичьи покатых, а еще наметились молочные железы, и нездоровая худоба сменилась стройностью. Обнаженная Анна была совершенством. Рихард подумал о женщинах-аристократках: их бесконечные операции по улучшению тела превратили в клонированных кукол, Анна же была подобна Венере, вышагивающей из пены гниющей плоти и хладной почвы могил. Внезапно Анна оборвала танец. Взглянула на Рихарда - и тот отшатнулся. У богини - глаза Карен. -Эй? - выдал ошарашенный Рихард. Его представления о мире, логике и науке давно валялись на дне бездонной пропасти, а теперь... теперь он взирал на (не)Карен, и понимал, что добился своего. Карен. В теле Анны-Варни. Два в одном. -Приди, о возлюбленный, - пропела женщина-совершенство. Трансформация окончена, и шедевр Теней диссонировал со смрадным склепом. «Как много пены», подумал Рихард. - Приди, обними меня... Рихард подчинился. Возбуждение взметнулось в нем, на задний план сползли кости, черепа и гробы. Рихард судорожно рванул ширинку. «КОГО я хочу - Карен или Анну? И КТО хочет меня?» Вопрос остался без ответа. Богиня Теней принялась расстегивать шелковую рубашку, Рихард отметил, что ладони Карен/Анны ледяные - куда холоднее, чем у «прежнего» Варни. Тени высасывают из нее остатки жизни. -Анна? -Выбери имя мне, о возлюбленный - выбери сам. Вот я пред тобою, мой прекрасный возлюбленный. Анна улыбалась. Васильки склонялись для нее - целое поле васильков. Женщина вырвалась из плена, пусть ненадолго, и Тени возьмут дорогую цену за слияние с убитой Карен. Анне-Варни все равно. -Мой прекрасный возлюбленный, - она прижалась к полностью обнаженному телу Рихарда. Тот стоял, растерянный, почти комичный: джинсы и белье на полу, только возбужденный член не задается дурацкими вопросами «Кто тут некрофил?» Влага заскользила меж ног Анны. Приобретенные гениталии реагировали на мужчину, на устрично-пряные феромоны. Соски заострились кошачьими мордочками. В конце концов, Анна всегда была гетеросексуальной женщиной, не ее вина, что она - вампир-гермафродит. ...В другом «когда». Рихард и Анна. Убийца - и жерва в теле медиума. Что еще изобретет Город? Не важно. Рихард, словно повторяя собственный акт ярости, прилепил Анну к стене. Он обхватил ее за ягодицы, по-звериному раздирая не-Карен на две половинки. Анна выгнулась, позволяя твердой горячей головке члена проскользнуть по изрядно смоченному туннелю внутрь. Рихарда передернуло на секунду: лоно Анны было мерзлым. «Черт, Карен, я тебя мертвую трахаю - так?» Потом - Анна воззрилась на него бешеными, призрачно-туманными зрачками. И он уже не замирал. Стоя и лежа. Посередь обломков гроба и подле скелетов. У окна, предусмотрительно затянутого искусственной «паутиной». К тому моменту, когда Рихард отключился, он успел кончить раз пять - *так* с Карен у него не случалось уже лет... ну, много. Анна-Варни высвободилась из тяжелых обжигающих объятий Рихарда. Ее ноги, грудь и рот еще пахли океанскими пряностями, но Тени твердили: время истекло. Восхитительная богиня сжалась в позе зародыша. «Больно...» Миллиарды ран - звездное небо, они кровоточат святой водой. Кусочек за кусочком, эпидермис отваливается с трясущихся костей. Больно, о Тени, жестоко ваше милосердие - ручей и ветки, камни и глаза у сосков - пепел, все пепел. Солнце сожгло, а вы забираете гарь. Анна-Варни бился, напоминая гусеницу. Бабочки не перерождаются обратно в гусениц - но Варни - исключение. Слизь и бесполость. И боль. Рихард. Вот он: беспомощный и довольный, на изящно очерченных губах улыбка. Вены теплые, а кровь - иная специя; *морская* высохла, однако алая - отсчитывает секунды. Анна-Варни подполз к Рихарду. Агония шваркала наждачной бумагой, бренчала ржавым железом. А кровь мужчины манила. «Разве не ведаешь ты, красавец с верхнего яруса, чем платят фанаты мои за наслаждение? Кровью и жизнью. Это справедливо - не так ли?» Терпковато-горький аромат кожи и пота тревожил ноздри вампира. Варни затолкал в голодную пещеру своего рта желтые ногти. Не вцепиться, не... Трансы жаждали смерти, являлись за суицидом. А Рихард просто мечтал увидеться с Карен. Попрощаться. Попросить прощения? «О Тени, дайте мне силы...» Поцелуй мертвой любовницы - не зло, правда? Тени примут страждущего. Варни - аватар Харона в этом выхолощенном Городе. Близко. Вена. Близко. -Мой прекрасный возлюбленный, - прошелестел вампир. Изможденное тело, лишившееся всей прелести, растянулось подле Рихарда. Нет, Варни - не убийца. «Ты - убийца, мой прекрасный возлюбленный, а я - нет... Я беру за руки маленьких детей, плачущих на берегу Стикса - и провожаю их: они рыдают и молят о спасении. Ты - чересчур живой. Мужчина. Красивый мужчина. Прекрасный. Я не убиваю...» Поначалу боль усилилась: между ног, будто Рихард взломал тазобедренный сустав, излил сперму в кровавое месиво несуществующих гениталий. Потом мука потихоньку затянулась нефтяной пленкой. Анна-Варни знал, что сумеет вытерпеть агонию. Ради Рихарда - не так уж сложно. *Совсем* не сложно. Спустя полчаса удалось задремать. Рихард очнулся вскоре. Поспешно оделся и выскочил за дверь. *
Achenne: В горах стальных, в плясках камня - время застыло. Тысячелетия наслаиваются друг на друга, ржавчиной и костылями. У дна мечутся глубоководные рыбы, изуродованные самой природой; они не ведают - почему наказаны жестоко, они не жалуются. Иногда - плачут. Редко. Анна-Варни прятал слезы много лет. Но явилось солнце, нырнуло к выбоинам и гнилым водорослям омута, всколыхнуло древнюю серость, иззолотило язвы лепры. Солнце всемогущее, солнце безжалостное - явилось к сгустку Тьмы непроглядной, к бесполой твари Ночи. И просил сын семи цветов: «Помоги мне, черная вдова». Тьма - бархатна и не зла. Не сумела отказать. И отправилось Солнце царствовать - наверх, в небеса. Не поблагодарило даже тварь Тьмы: да и некого. Спалил ее оранжевый восход. «Дотла... дотла...» Мерзлый склеп, сладкий смрад и болотный пар - силки. Анне-Варни не вырваться. «Так больно. Это твоя позолота, сын солнца. Как жжет...» В объективном отсчете миновало две недели, но время остановилось для избранного Тенями, и ныне Тени усмехались над отравленной жестоким светом нежитью. «Мне не повезло», думал Варни. - «Мне не дано умереть, даже от солнца. Я - аномалия в семидесяти тысячах измерений». Что-то заслонило шепот Теней. Анна-Варни предполагал: это лепестки васильков. Они приветствуют утро на верхнем ярусе, и нет им дела до погребенной в зыбучих песках пустоты. Есть старинная легенда: на неком острове безымянном жило чудовище, наводило страх кошмарным обликом и собирало кровавую дань с рабов своих. Но однажды явилась дева прекрасная в черный замок монстра, и полюбило чудовище ту деву, пуще богатств и силы, пуще жизни полюбило - ибо понять красоту способен тот лишь, кто сам безобразен... К сожалению, Анна-Варни запамятовал, чем заканчивалась легенда. И в любом случае, дева - была человеком. А не солнцем. «Вампир полюбил солнечный луч. Это смешно. На самом-то деле... о Тени, дайте ответ: за какие прегрешения мне *такое*?» Тени целовали изморозью. «Забудь его», твердили они. Тени всемилостивые, всеведающие - правы, но невозможно соскрести червонную печать с сердца, что из покоя предсмертия пробудилось - трепещется, зачем-то толкает чужую мертвую кровь по венам. Лихорадочно. И мучительно. «Забудь его - твоя участь вести заблудшие души к вратам небытия». Тени правы. Но Солнце - высоко, не спрятаться. Склеп - иллюзия. Все - иллюзия... «Даже - Тени?» Анна-Варни встрепенулся от кощунственной мысли. Спорить с Тенями... нет, он не спорит. Просто плачет. Вновь и вновь, днями и ночами, понятия времени нет в мрачных застенках. Одиночество никогда не причиняло такой боли. Вампиру не узреть солнца - истина. Но... «Рихард, я люблю тебя». Анна-Варни провел когтями по оконному стеклу. Голоса Теней шумели, предвещали шторм. Он не воспринимал. Вероятно, ослеп и оглох: золото расплавило зрачки и барабанные перепонки. «Рихард, о мой прекрасный возлюбленный». Варни метнулся в противоположный угол, к гробу - и вновь к окну. Он достиг того предела, когда безумие, страдание и любовь соединились в какофонию. Вот-вот череп лопнет, будто стеклянная пробирка. Тени стучались голыми ветвями, выли стаей волков. Рихард... Зачем она, Анна, - Рихарду? Богатый музыкант прислал немалую сумму кредитов назавтра после сеанса «экзорцизма», поблагодарил - но повторно встречаться с Анной-Варни не пожелал. Брезговал, конечно. Варни представил, как Рихард отмывал свое тело после секса с вампиром. С антисептиками и прочими средствами, какие применяют богатые, если они, не приведи Бог, вынуждены спускаться на нижние ярусы. Воображение Анны нарисовало детализированную, трехмерную картинку: Рихард мокрый и восхитительный - под душем, но его лицо выражает отвращение и стыд, а из стенок душевого отсека хлещет фиолетовая субстанция-дезинфектор. «Вампир, забудь о солнце». Растопчи мечты, смирись и отправляйся к фанатам... исцелять страдания, принимать их. -Нет! - воскликнула Анна. Ее длинные ногти царапнули по стеклу, соскребая декорацию-паутину, и в затемненную обитель вампира ворвался рекламный призыв. Напротив склепа установили экран Глобалнэта - издевка или знак?.. «Я похоронила себя заживо с рождения. Посвященная Теням, да... но...» Анна-Варни сжала виски. Острые ногтевые пластины пропороли тонкую кожу, из ранок проступила густо-рубиновая прохладная кровь. -Рихард... (Тени, о Тени, простите - мне нужен он!) Потусторонние голоса хрипели, словно все мертвецы - от сотворения мира, во главе с окровавленным Авелем - обвиняли медиума в предательстве. -Уходите! - закричала Анна. - Уходите! Я люблю Рихарда! А вы - уходите!.. С нехарактерной быстротой и решительностью, Анна-Варни принялся собираться. Он не покидал склепа уже лет восемь, с тех пор, как репутация проводницы закрепилась за «сумасшедшим гермафродитом». Но солнце... порой оно растапливает железо - в свечной воск. И цепи падают бессильные, как убитые змеи. Траурный балахон полетел прочь, застлал белизну гробовой обивки. Каменные своды раздвинулись, обнаружив подобие шкафа. В прошлом Анна-Варни носил «цивильную» одежду, пора тряхнуть стариной. Он поколебался немного, извлек из «шкафа» узкие брюки и свободную рубашку в стиле «унисекс». Добавил серебрянную цепочку, подчеркнувшую тонкую талию. Критически осмотрел получившийся результат, поморщился. Плоская грудь и угловатые плечи... нет, Рихарду такой Варни не нужен. Не-женщина. (Тени, почему вы отобрали у меня - даже пол? За что, Тени?.. Я устала быть «ничем», я устала от вашей пыточной милости... и я полюбила. По-настоящему...) «У меня достаточно денег», - гермафродит присел на край «гроба». Его тошнило. Идея безумна, бредова, но... «В той легенде красавица превратила чудовище в принца. В моем случае... в принцессу?» Он поднял голову. В зеркале отражалось странное создание. Определенно не рода людского. «Чудовище...» -Я - хочу - быть - человеком! - заорал Варни. Тени шипели. Тошнота подкатывала к горлу, а сердце билось и билось, выскребалось из закоулков окостенелых ребер, из увядших лепестков больной вампирской плоти. Деньги. Найдутся. -Я решила. Я _решила_, - четко выговорила Анна-Варни. - Я - больше не Варни, я - женщина Анна! А вы, Тени, оставьте меня!.. Она выдернула ритуальный пирсинг, распустила пучок волос на затылке выбритого черепа. Подхватила сумочку, запихав туда несколько кредиток - устаревшего достоинства, ну да деньги есть деньги. Варни фактически не нуждался в них, и сумма скопилась достаточная. Чтобы окончательно пробудить женщину-Анну. -Для тебя, мой прекрасный возлюбленный, мой Рихард... Для тебя. Тяжелая гранитная дверь захлопнулась за ней. Склеп опустел. *
Achenne: -Вы уверены... э... кхм... герр... -Фрау. -...Фрау Кантодеа? Ваш случай чрезвычайно сложен, мы вынуждены предупредить. Врожденный ядерный гермафродитизм, вампиризм в запущенной стадии, кроме того диагностировано крайнее телесное и эмоциональное истощение... -Я плачу. Я заказываю - и вы исполняете. Кажется, так принято в твоем мире, человек? -Отлично, фрау Кантодеа. Но «Сайберклон» не несет ответственности за возможные последствия, например, отторжение тканей, дезинтеграция личности... -Слишком много слов, смертный. Поторопись. -Э... как Вам будет угодно, фрау Кантодеа. Распишитесь здесь. * Destruam et aedificabo.* Alea jacta est.** *
Achenne: Кофе был замечателен. Натуральный, из выращенных в теплицах зерен, подобные продаются поштучно и стоят десять кредитов. Впрочем, вкус соотносился с ценой: густой, пряный и ароматный. -Ну как? - осведомился Рихард. - Ты здорово готовишь кофе, - лениво похвалил Тилль. -Все для тебя, - ухмыльнулся тот. Он прищурился: черный хлопковый костюм потрясающе сидел на Тилле, точно он и впрямь принадлежал тевтонскому рыцарскому ордену крестоносцев. Вон и крестик серебряный на мускулистой шее. Для пущего соответствия. -Рихард, так что у тебя... ну... - Тилль замялся. Зачастую он боялся показаться нетактичным. Подобно многим сильным людям, он опасался собственной силы - как физической, так и силы слов. Порой слова больнее не только кулаков, но и полицейских дубинок - старая истина особенно свежа в безумном Городе. -С Карен? - Рихард отхлебнул свой кофе. -Да. Ты говорил... -О призраке, да. Она меня преследовала, после того, как... - Рихард сделал паузу, погладил воротник вокалиста. Тилль поймал его руку. Рихард улыбнулся. -В общем, сейчас все в порядке. Немного спиритизма и материализации духов, - он сделал «страшные глаза». - Забудь. -Вот и отлично, - Тилль отодвинул антикварную фарфоровую чашку. Концепция Рихарда гласила: баночный кофе годится лишь рабов-мутантов поить. Во всем он такой. Изысканнее иных аристократов с верхушки. Даже не верится, что ходил к какой-то чокнутой гадалке за помощью. Но раз сработало... почему бы и нет? -Кстати, у меня не только кофе запланирован, - ухмыльнулся Рихард. Тилль взглянул исподлобья. Разыгрываемая Круспе-Бернштайном феминность мало ассоциировалась с его внешностью. Тем пикантнее. Тилль от подобного заводился быстрее, чем полицаи преступников расстреливают. -Значит, Карен в прошлом? - значительно спросил он. -Ага, - Рихард принялся расстегивать аллюминиевые пуговицы. Серебристый крестик скользнул от его полированных ногтей, будто спасаясь. Рихард подумал, что завоевал приз - и ради приза стоило пробежаться по дну. Рубашка Тилля осталась недорасстегнутой: автомат сообщил, что к Рихарду гость. -Какого дьявола?! - Рихард неохотно оторвался от весьма занимательного действия. -Объект: неизвестен. Предполагаемое имя: Анна Кантодеа, - доложил компьютер. Фарфоровая чашка - выдох осколков из замершей трахеи. Цвета растаяли. Рихард закашлялся. Черная рубашка Тилля всплыла беззвездным небом, могильной пустотой, а густота кофейного запаха - трупными миазмами. -Это оно! Тилль... Дьявол, это клятый гермафродит!.. - тупо выговорил Рихард. «У мертвых отличная память. И призраки приходят за платой - большей, чем деньги. Как в легенде о каменном госте, мертвецы настигнут тебя в брачную ночь...» Рихард ощутил скользкую сперму и женские выделения на коже - смешанные с болотной трясиной, мягкой и затягивающей, подобно шизофрении. -Впустите его. Тилль, извини... мне надо это уладить, - Рихард сглотнул. Кофе испарился, во рту пересохло. Осколки печально белели на ковровом покрытии, а Тилль недоумевающе взирал поочередно на него и на разбитую чашку - и обратно. Когда же появился пришелец - вернее, пришелица - Тилль не сообразил, чего Рихард так перепугался. Женщина. Обыкновенная, лет тридцати - без учета теоретических омолаживающих операций, конечно. Высокая. Темные волосы и светлые глаза. Стройная - узкое черное платье подчеркивает все достоинства. Нездоровая бледность намекала на вампиризм либо наркоманию, но в целом ничего инфернального в гостье не наблюдалось. Рихард почесал затылок. «Я ошибся? Дьявол, это не Варни. Того урода я бы через сто лет узнал, я ж чуть не удрал как увидел...» -Э... Фрау..? -Разве не узнаешь меня, о мой прекрасный возлюбленный, - хрипловатый грудной голос откинул Рихарда в пропахшую некрофилией и безумием цитадель предсмертия. - Взгляни на меня - вот я, пред тобой, о мой прекрасный возлюбленный. Солнце воскрешает мертвых, твои лучи вернули меня к жизни. Обними меня - ибо я твоя невеста. Рихард не двигался. Голос. Архаичная, напевная манера строить фразы. Вампирская бледность. И глаза - о эти глаза, сгустки фантомной энергии, тысяча призраков на Черном Шабаше. »...Женщина?» -Варни? Господи, что ты с собой сделал, Варни? -Я изменилась - для тебя, мой прекрасный возлюбленный, - Анна-Варни приблизилась - плавная и гибкая, похожая на египетскую статуэтку. Тонкая бледная рука притаилась на его талии, вторая поглаживала выемку между ключиц. Она улыбалась Рихарду, обольстительная богиня нежити, и Рихард понимал, что девять из десяти мужчин отдали бы все, включая последнюю каплю крови, лишь бы обладать черным алмазом по имени Анна... не Варни - но фрау Анна Кантодеа. Только не Рихард. Рихардом самим *обладали*. И хозяин задал вопрос: -Что это значит? -Тилль, - гитарист Раммштайн отстранился. - Фрау Кантодеа помогла мне... избавиться от Карен. Познакомьтесь... -Что - это - значит?! - тон Тилля тяжелый - так срываются в пропасть многотонные булыжники, крошатся о зубцы ржавых свай Города. -Уходи, смертный, - Анна выступила вперед. - Уходи, ибо Рихард мой, я заплатила короной моей, силой моей - я отступилась от Теней ради него, и не тебе, смертный, разлучать нас! Пришел черед Тилля скрести затылок. Убийственная логика. Но Рихард каков - рассказывал о бесполом монстре. Врал?! -Рихард! -Мой прекрасный возлюбленный... Она танцует - богиня Тьмы в саване из лунного света, ее алтарь - надгробный камень, ее красота - воронье крыло и увядшая роза. Она повелительница и рабыня, что серпом Сатурна срежет колосья бесчисленных душ. Последуй за ней. Так решили ее Тени - не спорь с властью чуждой и могучей, смертный. «Анна?» «Тилль?» Рихард - посередине. Солнце зависло меж двумя горизонтами. Крест или ложе змеи Тиамат. Выбор - за ним. Солнце оживляет мертвых и убивает живых. Солнце... Он зажмурился, будто собственный свет мучительно сузил зрачки. -Анна, - мягко проговорил Рихард. - Извини, Анна. Я пришел к тебе, чтобы успокоить дух Карен, и ты помогла... но я хочу быть с Тиллем. Я люблю его, понимаешь? Ты... ты прекрасна, ты самая восхитительная женщина на свете, черт, но я - люблю - Тилля! - он выкрикнул. (недуматьнедуматьобоженедумать) Анна-Варни чуть пошатывалась. Небольшая аккуратная голова свесилась набок, пряди волос цвета безлунной полночи растрепались по плечам. Рихард упорно изучал ступни, а еще обломки чашки, словно в фрагментах уничтоженного фарфорового изделия сосредоточился смысл жизни, так и не найденный философами. «Смысл смерти - уж точно». -Уходи, - сказал он. Он боялся последующего молчания - или не-молчания, так приговоренный страшится эшафота. Но пауза была короткой. Анна-Варни развернулась и скользнула прочь. Через полминуты Рихард уже прятал нерожденные слезы в локтевых сгибах Тилля, зная: эпизод с Контактером Теней завершен, а Тилль простит... правда? И он надеялся: память позволит выкрошить Анну-Варни. Хотя бы до уровня осколков кофейной чашки, которые потаенными костями белели на полу. * Грязь. На верхнем ярусе, на нижнем - грязь. Небеса и ад уравнены. Анна-Варни бредет, покачиваясь. Как никогда напоминает зомби - без разума, без сердца, без дыхания. Прекрасная - и пустая оболочка. Воистину, красота, как и уродство - внутри. У нее нет и уродства. В заветной легенде дева полюбила чудовище. Но в чреве Города чудеса и сказки - прах и мусор. …Ничего не осталось. «О Тени, я отвергла вас - но молю, простите... придите ко мне». Без ответа. Гул Города - равнодушный, как туман на болоте. Внутри Анны - тишина. Город тяжел и грязен, свинцовый смог испещрен лучевой болезнью реклам. Анна-Варни спряталась в какой-то подворотне, сняла и скомкала элегантное платье. Обнаженная, она терзала новое женское тело, и ненавидела его. «Вот я - Тени, откликнитесь! Я... одинока. Простите-простите...» Жестокие - но милосердные, они не солнце. Темнота неспособна лгать и ранить, ее предназначение утешать несчастных траурным влажным бархатом. «Тени, простите меня». Тишина. Она сжимает виски, шепчет молитвы потрескавшимися губами. Глаза потухли, она падает на каждом шагу. Торчащее железо и камни пятнают синяками и порезами. Умирает?.. Нет. Тени не примут ее. Тени отвернулись - и вожделенной награды не достичь. Зато всплывают льдисто-белые, будто облака, слова корпората: «Возможна дизентеграция личности». Анна плачет и думает о васильках. Любовь воскресила вампира - так ненадолго. Ложью и сетями переплетен мир. Остановите мертвое сердце: в нем кол, а оно бьется. Глупое. Возврата нет. Рихард отверг ее, а Тени - покинули. Они посвятят загробной благодатью иного. И некого винить, кроме себя. Она предпочла иллюзию. Серебро Теней - на лживое золото сменяла, и ныне в ее ладонях... Пустота. Грязь. Одиночество. Vae soli...*** ___________ *Разрушу и построю **Жребий брошен ***Горе одинокому
DasTier: даже не знаю, что сказать....один из случаев, когда, чтобы фидбек стал достойным, его надо написать, как рассказ скажу только одно: как кросс-овер, этот текст заслуживает главного приза. один вопрос: насчет нумерологии. или я что-то не въезжаю, или...есть там какая-то система? например, 140 ликов смерти - откуда это?...интригующе!
Achenne: DasTier данке =) а латынь, нумерология - нагло выдраны из текстов самого(ой?) Аннушки.
Шрайк: Ааа! *бурно ап-плодирует* Какой кайф *включает творчество Аннушки* дааа
DasTier: Achenne и все-таки - что это у него/нее обозначает? может, кинешь ссылку на тексты? мне как человеку, неравнодушному к каббалистике\герменевтике, жутко интересно.
draw: блин, начал читать - оторваться не могу. Вы когда-нить видели кота, налакавшегося валерьянки? А гота, начитавщегося вот ТАКОГО???? Ахэннэ, мона ЭТО вплести в повествование нашего, так сказать, коллективного романа? Это просто ДОЛЖНО там быть! я потом , когда всё расставлю по главам, всем авторам разошлю, поглядите - нормально смортится... Блин...как я баллллдю!!!!!!! *поскакал дочитывать дальше*
Ketzer: Achenne привыкаю к твоей чисто готской манере письма. отрешиться от атрибутики - банальная романическая история, тщательная завуалированная красивыми словесами и дозированными банальностями. все это, казалось бы, понятно, но при всем понимании - оторваться трудно. редко когда мастерство автора способно так раздвоить холодноватую логику и махровое восприятие. спасибо.
Achenne: draw а там оно впишется? точно? сюжетная линия-то по немного другой логике пока ползет... DasTier мвя, я точно не помню в каком именно тексте. кажется, с какого-то из Todeswunsch. В смысле, альбома... Ketzer
draw: Achenne вполне! вот смотри - это было ещё как бы ДО начала нашего романа, то есть, ДО того, как Риха угробили. Потом, скажем, Анна Варни перестал принимать какие-нить препараты, или на дополнительную операцию пошёл, короче, вернулось всё на круги своя, при чём все участники этой глючной истории успели хорошо подзабыть всё. Ну а дальше мы всё знаем из романа. Ксатти, сюда хорошо впишется и то, что анна испытывает неприязнь к Тилю. Разлучнику, блин))))
Achenne: draw ну смотри. тебе виднее =)
draw: главное, чтоб ты не была против. Но я предварительно тебе ещё пришлю черновую «вставку», чтоб ты поглядела.
Azazel: странные такие ощущения оставляет рассказ... я в задумчивости... тоскливо как-то так =(
Achenne: draw ок =) Azazel ну вообще-то логично. если я ставлю пометку ангст, то стараюсь, чтобы и проблемы у героев были посерьезнее, чем «one character refused to kiss another» (c) Das Tier
Azazel: Achenne просто такой странный переход получился от легкого отвращения в начале до сожаления и сочувствия в конце. В обсчем, респект тебе, мастер)
Achenne: Azazel пасиба *краснеет*
полная версия страницы