Форум » Раммфики » Просто я люблю тебя больше... » Ответить
Просто я люблю тебя больше...
die Wut: Вечером мы все собрались у Тилля дома, надо было обсудить кое-какие вопросы перед встречей с Якобом. Так, чисто деловая встреча, на самом деле, неясно даже, зачем она вообще понадобилась. Быть может, это был только предлог, чтобы оставить меня у себя на очередную ночь? Он так стесняется приглашать меня по телефону, ну и, в конце концов, у меня своя жизнь, своя семья… Не так уж часто мы бываем вместе. Поэтому я и решил было, что он устраивает встречу для этого. Нет, старина Тилль, подумал я со злорадством, сегодня у меня нет времени. У меня и правда были важные дела дома, помимо того, что я обещал Кире прийти пораньше. Авторитаризм Тилля угнетал меня, и мне было приятно думать, как я ему откажу. Но весь вечер Тилль вел себя достаточно угрюмо, даже ни разу не взглянул на меня. Это настораживало. Я даже перестал избегать его, как обычно бывало на людях, и был момент, когда мы оказались наедине – в кухне. Но Тилль ничего не сказал, а ведь именно он всегда был инициатором наших отношений и вообще… контактов. В то же время в компании остальных раммов Тилль вел себя обычно, а в этот раз, что особенно меня бесило, еще и несколько раз дружески – нет, чересчур дружески,- обратился к Шнайдеру. Как мне захотелось убить чертова барабанщика – не описать словами, но я не мог, не имел права даже бросить на него гневный взгляд, потому что ревность выдаст меня… Выдаст нас. Ладно я, черт с ним, но честью Тилля я не могу рисковать. Он с самого начала, а началось это уже давно, больше всего заботился о том, чтобы никто не узнал. И в то же время делал иногда очень сумасшедшие вещи – начинал вдруг целовать меня в лифте, тащил в туалет в общественном месте… Я не мог даже помыслить, чтобы Тилль подчинился мне в подобной ситуации, а сам подчинялся с радостью… Нет, Тилль все-таки тиран. Но я люблю его, люблю моего тирана, а он любит меня. И он сидит тут в своей гостиной, окруженный раммами, и флиртует напропалую с каким-то Шнаем! А я не свожу с него глаз, как преданный болван. Любуюсь его равнодушно-возвышенным лицом, его усталой полуразвалившейся позой. Обожаю его. Сил моих больше нет. Пора проявить гордость, уйти. Я встал и пошел к выходу. -Рих, куда?- подскочил Пауль. Вечно-то маленький чертенок все замечает. -Я тут вспомнил, мне надо… И тут я поймал взгляд Тилля, устремленный – впервые за вечер – на меня. Этот особенный, сумасшедший, призывный взгляд, который я так люблю. Но нет, Тилль, это уж слишком. Я не должен подчиняться одному твоему взгляду! Тилль сделал едва заметное движение корпусом – словно подался из кресла ко мне. О боже, как он хочет близости со мной в этот момент! А его желания достаточно, чтобы вызвать мое. Я не выдержал: -Мне надо взять мобильник из куртки, а то мне должны позвонить. Блестящая ложь. Но вряд ли это их, старых доходяг, проведет. Флаке скоро поднялся, тоже как будто вспомнив, что «уже поздно и мы засиделись». Все двинулись к выходу, я, естественно, тоже. Пусть теперь Тилль придумывает предлог, чтобы я остался. Но все уже одеваются, а он не придумывает. Молчит. Эта вечная манера молчать! Неужели он отпустит меня? Нет, я этого не вынесу. Плевать на все дела дома, ведь он ТАК посмотрел на меня, и теперь я хочу только одного – остаться с ним. Черт возьми, почему я должен топтаться у двери, как осел, и ловить удивленные взгляды насчет того, почему я не одеваюсь? Я потянулся к куртке, но тут Тилль словно бы случайно прислонился к вешалке так, что мне было не снять куртку с крючка. Уфф, ну хоть что-то. Все оделись, и Тилль открыл дверь. -Ну, до встречи. Вы идите, а он…- Тилль, не найдя слов, каким-то инстинктивным жестом отгородил меня рукой вглубь прихожей. -Понятно,- кивнул Шнайдер, избавляя Тилля от объяснений. Через несколько секунд они были на улице. Никто не ухмыльнулся, не бросил понимающе-противный взгляд. Уверен, они и за глаза не словом не обмолвились об этом. О том, что происходит на протяжении многих лет между мной и Тиллем. А ведь они давно уже все поняли, тоже не бараны. Как же я все-таки люблю вас, ребята. -Как мне это понимать?- я тотчас очутился у Тилля в объятиях. Его большие мощные руки уже страстно гладили мою спину, но взгляд был гневным,- решил от меня смотаться? -Я?- последовала моя безуспешная попытка вырваться из тилевых лапищ,- Да ты не обращал на меня внимания весь вечер! И еще…ты… ты и Шнай… -Что-о? При чем тут Шнай? Я с ним ничего не делал! -Ты говорил с ним. Все время,- я уже и сам понимал, что звучит это глупо. -Малыш, я просто не хочу привлекать к нам излишнее внимание. А насчет Шнайдера…Ты просто вбил себе в голову, что я ему нравлюсь,-тут Тилль понизил голос, словно собирался открыть мне какую-то тайну,- но я ему не нравлюсь, и он мне не нравится… Никогда не понравится…-Тилль прижал меня к себе еще крепче и почти шептал, прижимаясь губами к уху, - потому что… потому что я люблю ТЕБЯ. При этих словах он практически раздавил меня своими ручищами… Но я уже ничего не замечал. В ушах застучало, перед глазами все поплыло, мне стало очень жарко – должно быть, потому, что мы с Тиллем одновременно запылали. Противной трелью раздавались звуки мобильника… где-то далеко и почти что нереально. Тилль подхватил меня на руки и почти бегом понес в спальню… Я успевал на ходу целовать его лицо, шею, рубашку… Повторял как завороженный слова любви, не задумываясь о том, слышит ли он меня. Если и не слышит, все равно поймет. Тилль одним махом повалил меня на кровать, сдернул свою рубаху и принялся за мою. Он дышал так, словно только что пробежал зверский спринт, и я наслаждался этим, в спешке расстегивая его ширинку. Когда Тилль так дышит, я понимаю, что в этот момент он живет только для меня. И я дышу так же, потому что нету сил ждать, но, как я не выбиваюсь из сил, как не тороплюсь, Тилль все же легко переплевывает меня. Он дышит громче, раздевает меня быстрее, целует страстнее… И в этом – весь Тилль… -Тилль!-спрашиваю я перед тем, как он до конца стаскивает мои трусы,-ты… -Я твой. Весь твой,- почти стонет он. Он спешит, он хочет меня и ничто на свете не может оторвать его от меня в этот момент. Мой Тилль. Совсем мой. Сейчас ты совсем, совсем мой, мой любимый, моя жизнь, мое счастье. Я не говорю этого тебе, ты не любишь любовной болтовни в этот момент, ты вообще ее не любишь. Я просто наслаждаюсь этим моментом, когда для тебя в мире существую только я. Я хочу, чтобы так было всегда. -Если хочешь, ты первый,- мы уже раздеты и нет никаких преград для исполнения нашего обоюдного животного желания… Тилль редко предлагает мне выбор, может быть, потому, что я всегда уступаю ему. Так и сейчас: не говоря ни слова, переворачиваюсь так, чтобы оказаться к нему спиной. Он обхватывает мои ягодицы, входит тотчас, резко и грубо, но он почти и не умеет по-другому. И я двигаюсь ему навстречу, навстречу – еще и еще… Нет, я не могу сказать, что это мне очень приятно, но я счастлив, хотя он царапает мою спину и больно впивается зубами в плечо – я счастлив терпеть, потому что это приносит такое наслаждение тому, кого я люблю. Рев Тилля оглашает весь дом. Он предпочитает не сдерживать себя в такие моменты, хотя это и может вызвать немалые подозрения у соседей (впрочем, мало ли почему человек может кричать – может, ему просто что-то почудилось в темноте). Теперь он немного утихомиривается и только нежно водит губами по моей спине, гладит руками мою грудь и живот. Затем его руки спускаются ниже, все ниже и ниже, так нежно массируя… Когда до моего органа остается совсем ничего, я не могу сдержать сдавленное мычание. И вот уже Тилль ласкает мой возбужденный член, и я на седьмом небе от блаженства. Когда я понимаю, что дошел до кондиции, поворачиваю к Тиллю голову, и он целует мои пересохшие от страсти губы, больно покусывая их. -Повернись,- с трудом произносит он, и я переворачиваюсь всем телом к нему. Он начинает было спускаться вниз, проводя влажным языком по моему телу, но я оказываюсь быстрее и подвигаюсь вниз на кровати вслед за ним. Сегодня я не хочу ни на секунду выпускать его из моих рук, и, хотя ему может не понравиться такое самовольство, снова оказываюсь к нему лицом. Тилль понимает меня без слов, поворачивается спиной и приподнимается на руке, чтобы я мог обхватить его с обоих боков и прижаться вплотную. Я вхожу осторожно, но «технично», сильными толчками продвигаюсь глубже. Тилль двигается мне в такт, и я стискиваю зубы, чтобы не сделать что-нибудь неподходящее. Зарываюсь лицом в его волосы, с жадностью вдыхаю их запах… Прекрасный запах… Сегодня волосы непомытые, поэтому так сильно пахнут Тиллем… Продолжаю толкать… глубже… глубже! Тилль подбадривает меня, хвалит. Я кусаю его ухо – он это любит, затем трусь лицом о его вспотевшую шею… Еще немного… еще один, два толчка… Крепче зажмуриваю глаза… Наконец, все заканчивается. Я выгибаюсь дугой, закидывая голову назад, стискиваю зубы еще сильней, пытаясь подавить собственный крик… Минутой позже мы лежим, обнявшись, Тилль медленно целует мою шею, я глажу его мощные бедра, широкую спину. Я наслаждаюсь его телом и его близостью. Я люблю его всего, от макушки до пяток, люблю каждую морщинку на красивом грустном лице, каждую родинку… И мягко прикасаюсь губами к его губам, к его бровям. Его ресницы щекочут мое лицо, и я начинаю улыбаться от счастья. Тилль нежно дотрагивается пальцами до моей щеки, гладит ее… Ясно ощущаются шершавые подушечки его пальцев. Я люблю его пальцы, его ладонь, всю его руку, люблю даже сгиб локтя… Я хватаю его руку и целую прямо в этот сгиб, затем покрываю ее поцелуями вплоть до кисти, забираю в рот каждый палец. Пальцы слегка горьки на вкус, но это и есть вкус Тилля, и я люблю его, этот вкус, люблю, каким бы он ни был, уже за то, что он принадлежит Тиллю… -Ну, зачем же так,-Тилль мягко убирает руку и начинает гладить мои волосы,-какой ты нежный, мой мальчик. Я не отвечаю и только продолжаю целовать его. Тилль жадно втягивает накалившийся воздух и тянется к моим губам. Не рассчитав силы, прокусывает нижнюю до крови. -Тилль, не надо так! Завтра заметят. -Не бойся, не бойся, мой мальчик. Я залижу твои раны, и с тобой все будет хорошо. Потому что я буду с тобой. -Ты останешься со мной завтра? Побудешь со мной? -Я буду с тобой всегда. Я задумываюсь. Тилль не допускает даже мысли, что это может прекратиться. А если может? Если я в один прекрасный день встречу кого-то и… и пойму, что уже не люблю Тилля. Как я скажу ему это? Что он сделает тогда? Мне стало страшно, очень страшно от одной догадки. Какое счастье, что я люблю именно его. -Я люблю тебя, Тилль. Он молчит, но я чувствую его кивок. -Рих, зачем так сильно душиться? Я так хочу почувствовать твой настоящий запах. -Мне нравится хорошо пахнуть. -Ты и так хорошо пахнешь. Мы целуемся дальше, затем Тилль проводит рукой по моему бедру и спрашивает: -Хочешь еще? -Нет, все было так хорошо, что, пожалуй, мне больше ничего не нужно. А ты? Тилль вздыхает: -Устал. Он выпускает меня из объятий и ложится на спину. Мне обидно, что он вот так просто бросает меня, и я тоже отодвигаюсь. Дыхание Тилля становится спокойным. Неужели он так и заснет? -Холодно,-внезапно говорит Тилль. Я с грустью понимаю, что это означает отнюдь не просьбу согреть. Кровать не расстелена, и на ней нет одеяла, я только сейчас замечаю это. Вытягиваю его из-под кровати – мне ли не знать, где в этой спальне хранится постельное белье?- и накрываю Тилля. Тилль молчит. -Не спи. Пожалуйста,-говорю я, стыдясь своего жалобного голоса. Все-таки мы можем не оказаться вместе еще много дней! Но ему, похоже, все равно. Пожалуй, надо сказать ему это. -Тилль, ты же знаешь, мы еще неизвестно сколько не будем рядом. -Будем. На репетициях,-устало отвечает он. Голос звучит совсем сонно. Что ж, может быть, Тиллю хватает видеть меня время от времени на расстоянии не менее метра. Видеть краем глаза, не будем же мы откровенно пялиться друг на друга. Обычно у меня создается ощущение, что он совсем не замечает меня. Но сколько раз бывало, что когда я выходил в туалет, он внезапно появлялся там вслед за мной, чтобы урвать хоть минуту близости! Его никогда не поймешь. Как бог, Тилль никогда не делится своими мыслями. Это заставляет гнев закипать во мне, но люблю я все-таки больше. И все же – мне не хотелось проснуться утром одному. Тилль не любит прощаний, поэтому часто уезжает раньше меня – еще и чтобы не оставить подозрений. И я остаюсь один в его пустом доме… Это ужасные моменты. Уеду-ка я лучше сразу. -Тилль, я пойду,-я собираюсь подняться с кровати, как вдруг он резко приподнимается и поворачивает лицо ко мне. -Куда? -Домой поеду. -Не надо. -Но ты ведь все равно спишь. Тилль придвигается ко мне и дотрагивается до моей руки. Он редко использует такие тонкие жесты; я замечаю в его глазах испуг. Испуг – или мольбу? -Пожалуйста, не уезжай. Я не буду спать,- он смотрит на меня глазами спаниеля. В сумраке спальне я замечаю влажный блеск этих несчастных глаз и понимаю, что ни за что не уеду, не брошу моего любимого мальчика. В такие моменты я не могу назвать его иначе, чем мальчиком, хотя это к нему совсем не идет. Но я все-таки хочу наказать его и отвечаю: -Какая разница? Утром ты все равно уедешь. А ночью спишь. Не все ли равно, здесь я или нет. Тилль садится. -Одно дело засыпать рядом с тобой, совсем другое – без тебя. Одно дело проснуться и увидеть рядом твое ангельское лицо, другое…-Тилль грустно вздыхает. Видимо, настало время откровений. Я так люблю эти редкие разговоры – обычно Тилль не говорит со мной, ограничивается словами любви, хотя и их, в общем-то, тоже редко от него услышишь. И я говорю: -Ладно, Тилль, я же пошутил. Просто чтобы ты проснулся. -Ах, ты … ! По-моему, тебе доставляет наслаждение издеваться надо мной. -По-моему, тебе тоже. -Что? Я бы никогда не причинил тебе боли. По крайней мере, нарочно. -Видимо, ты просто этого не замечаешь. -Прости, если так. Такой уж я толстокожий. Но он так только говорит. И он сам, и я знаю, какое у него нежное сердце. Большое, горячее и ранимое сердце льва. Которое он никому не показывает и никому не открывает, кроме самых близких людей. Кроме тех, которым доверяет настолько, что не боится, что они ранят его. Например, мне. Кому еще? Наверное, Неле. Родным и близким, друзьям. Но, наверное, не всем. Подумав обо всех этих близких, я начинаю их ненавидеть. По крайней мере, надеюсь, туда не входит Шнай? Или там еще какой-нибудь мускулистый красавец… Тилля все любят. -Тилль, ты бы не стал спать с другим парнем? -О чем ты говоришь, Рих? -Не уходи от ответа. Тилль тяжело вздыхает. -Эх, Свен, Свен. Все дело в том, что я люблю тебя больше, чем ты меня. -Это не так,- и как он смеет так шутить со мной? -Если бы ты понимал, КАК я люблю тебя, тебе бы никогда и в голову не пришел такой вопрос. И ты бы не стал ревновать. Вот ты, Рих, что бы ты сделал, если бы узнал, что я сплю с другим? -О боже, не говори этого! Нет, я бы… Ты ведь не сделаешь этого, Тилль? Я бы страшно страдал. -Милый, я бы никогда не причинил тебе боль. Я же говорил. Вот только я, если бы узнал, что ты изменил мне – с парнем, девки-то бог с ними – я бы убил его, и тебя, и себя заодно. -И это ты называешь любовью? А если бы я не хотел умирать? -Тогда тебя я бы оставил в живых. -А если бы я хотел, чтобы ты тоже остался? Ведь я не смогу жить без тебя! -Тогда я бы остался. -И простил меня? -Нет. -Но тогда мне было бы плохо. -Хорошо, я бы простил тебя. -А если… -Черт возьми! Неужели ты не понимаешь – что бы ты ни спросил, я отвечу да!-голос Тилля внезапно набрал силу, мне показалось, в нем прозвучали нотки гнева,- Если хочешь, я буду спать на твоем коврике в прихожей, или буду самим ковриком, да хоть твоей туалетной бумагой, чем захочешь! Только бы ты любил меня! Эта внезапная странная вспышка пугает меня, но я все же решаюсь выпалить следующий вопрос, понимая, что другого момента не будет: -А если бы я тебя все-таки разл… -Нет! Не произноси эти страшные слова!-почти крикнул Тилль. Затем он вдруг резко рванулся ко мне, и я похолодел от страха– на что он способен в таком состоянии? Я сжался в комок и приготовился к ударам. К боли, к чему угодно… Но почувствовал только нежные поцелуи. Да, это были страстные и такие необычно нежные для Тилля поцелуи; они лавиной лились на меня, мое лицо, на мой лоб, брови, нос, глаза… Когда Тилль осторожно коснулся губами моих губ, я почувствовал, что его лицо влажное. Я не ошибся – Тилль плакал. Я никогда не видел этого прежде. Крупные слезы сочились из его полузакрытых глаз, но он словно не замечал этого, а все целовал и целовал меня, даже не притрагиваясь ко мне руками. Он заснул, свернувшись со мной рядом, как щенок, уткнувшись лицом мне в плечо. Я впервые почувствовал, как он беззащитен, как зависит от меня. А ведь я всегда казался себе ребенком рядом с ним. Я боялся двинуться и заснул только под утро. Утром Тилля рядом уже не оказалось. Я перевернулся и зарылся носом в одеяло рядом со мной. Оно еще хранило его запах. Запах моего и только моего Тилля. Моего всегда и навсегда. Я сходил в душ, причесался и закрасил ранки на губах темной помадой. Я уже знал, что будет дальше. При встрече Тилль сухо бросит мне «привет» и даже не взглянет на меня. Он не пойдет за мной в туалет, потому что будет стыдиться ночной сцены. Он будет ждать, пока я пойду за ним. А ведь я не пойду. Тилль прав: он и впрямь любит меня больше, чем я его. Но я же не виноват в этом. Я должен продолжать жить. И я оделся, убрался в спальне и спустился вниз. Взял в руки свою куртку. В ней по-прежнему лежал мобильник – куча неотвеченных звонков. Ну и черт с ними. Я надел куртку и вышел из дома навстречу жестокому миру.
Ответов - 21, стр:
1 2 All
die Wut: Rita Какие проблемы! У меня они, понятно, есть, но связаны только со мной самой, в основном, с этим самым эмоциональным характером. Ты меня пока только радуешь Ну, раз уже затребовала - совесть не позволяет мне отказать... Отправила несколько штук, не все две трети, правда, но и это - через силу, так что не обессудь
полная версия страницы