Форум » Тут пахнет гетом » «Божественный ветер» » Ответить
«Божественный ветер»
Firn: Долго думала, выкладывать или нет. Но, вот уж очень хочется критики от компетентных людей. Даже не знаю, что это. G или Angst, или ещё что. Решайте сами. В общем "первый блин".
Ответов - 16
Firn: Как тихо. Нет, этот город никогда не замолкает. Огромный, противоречивый, живущий миллионами жизней. Эта тишина не вокруг. Она внутри. С недавних пор она нашла себе пристанище в моей душе. Но только сейчас меня перестало это беспокоить. Беспокойство присуще «живым» людям, а я … Всплывают в памяти строки: «Ein schwerer Tisch auf einem Bein». Хм, любопытно. Это было написано ещё четыре года назад. Неужели ещё тогда заурядный поэтический порыв заставил написать то, что я в полной мере ощущаю теперь. Только вот двумя строчками выше, немного ошибся…. Едва заметно улыбаюсь. Всё же мне немного грустно. Пустота поглотила все чувства, даже страх растворился в ней без остатка. Но грусть неподвластна пустоте, которую мне больше нравится называть тишиной. Одинокий луч вечернего солнца пробрался в комнату сквозь неплотно зашторенное окно, освещая картину в строгой золочёной рамке. Как шпион крадётся он вверх по северному склону изображённой на картине горы. Не зря всё же Берлин называют столицей мирового шпионажа. Здесь даже пучок света норовит предательски осветить именно то, что ты хотел спрятать. Спрятать от всех и от самого себя тоже. Да, именно так ОНА выглядела тогда, из окна фешенебельного токийского отеля. Величественная, прекрасная, притягательная. ОНА почти идеальной формы, формы усечённого конуса. Чем больше я смотрю на неё, тем более непреодолимым становится желание попасть туда. Я слышал какие-то японские байки о святости и, приобретшем мрачный смысл в шестидесятых, ритуальном значении этого места. Но мне всё равно. Для местных я всего лишь чудаковатый немецкий турист, который хорошо платит. Никого не предупредив, я наспех собираю небольшой походный рюкзак, и прошу менеджера отеля найти мне проводника для индивидуальной экскурсии. Через 20 минут в холле меня уже ждёт улыбающийся широкой улыбкой, низкорослый даже по азиатским меркам, человек. Он неплохо говорит по-английски, хотя и с заметным акцентом, и даже немного по-немецки. Мой гид не очень-то разговорчив. Но это и хорошо. Я не люблю праздной болтовни, тем более с человеком, о существовании которого ещё час назад и не подозревал. Вспомнился вчерашний концерт. Ревущий многотысячный стадион. Удивленно-восторженные глаза девочки-тинейджера в пятом ряду. Дьявольская смесь из огня, дыма и «кислотного» света, приправленная стойким запахом серы, бешеным темпом чёткого ритма ударных, жёсткими гитарными рифами и моим фирменным шепотом. Мне говорили, что от него стынет кровь в венах. Да, чёрт возьми! И мне это нравится. Хех, должно быть именно так набожные христиане представляют себе ад. Какое же это всё- таки сладкое чувство – удовлетворённость тем, что ты делаешь. Джип тряхнуло, и мы остановились. «Приехали, сэр!». Местному обслуживающему персоналу почему-то нравится называть иностранных туристов на английский манер. Я вышел из машины. Мы оказались почти у самого подножья. Я чуть было не рассмеялся, когда мне в голову пришла мысль о том, что видимо русские не напрасно выражают наиболее сильные впечатления и эмоции ненормативной лексикой. Я, хоть и немец, но в эту минуту я, кажется, почувствовал, что значит быть русским. Иначе, я просто не смог бы выразить свой восторг. Но, увидев лицо своего проводника, который очевидно не верно истолковал причину саркастического выражения на моей физиономии, я осёкся. Здесь, со стороны северного склона, так же, как и в других направлениях, уходит вверх довольно широкая дорога. Автобусы с туристами обычно заезжают на гору до пятого уровня. Но меня не интересует вершина и подступы к ней, со всей этой туристической толкотнёй, базами, магазинчиками и прочими «прелестями» цивилизации.
Firn: «Аокигахара, сэр», произнёс мой спутник, кивая в сторону леса. Это мрачное место. То и дело встречаются черные камни вулканического происхождения, а 300-летние деревья стоят плотной стеной, образуя тенистый полог. Проводник идёт впереди довольно быстрым шагом. «Наверное, не хочет оставаться тут до наступления темноты» - подумал я с ухмылкой. Воздух кристально чист. Кроны вековых деревьев заслоняют небо. Лёгкий ветер чуть заметно тронул ветви, и древние исполины затрепетали, шурша листвой. Затем он спустился ко мне. Погладил по лицу, словно приветствуя нового гостя в своих владениях. «Божественный ветер» - закралось мне в голову. Должно быть, так же легко, как это дуновение приводит в трепет кроны, эти отважные люди поднимали в воздух свои маленькие самолёты, зная, что больше никогда не увидят солнца. Я присел на камень и закурил. Кажется, я прилично отстал. Но гид где-то неподалёку, я слышу, как взвизгнула молния его рюкзака. Наверное, он просто решил оставить меня наедине с моими мыслями. Лёгкий ветер уносит сигаретный дым прочь. Мне вдруг стало холодно. Холодно и пусто. Словно ветер пробрался в мою плоть, и пронзает меня насквозь тысячами крохотных струек воздуха, оставляя после себя только пустоту. Вдруг что-то мелькнуло среди деревьев. Через минуту резкий звук – хлопок. Что это?! Совсем, как на концертах, когда …. Так это не был мой гид?! Интуиция пробудила беспокойство. Встаю, иду туда. Здесь небольшая поляна. О Боже! Это…, это … Так это правда! Я никогда не видел, как это бывает… Юноша, хрупкий, бледный. Кажется европеец. Длинные растрёпанные волосы, спадают на лицо. Его глаза широко раскрыты, губы немного дрожат. В луже крови, он похож на анимешного героя из саги о вампирах. Я не хочу смотреть ниже, я уже знаю, что там. Мрак сгущается стремительно, кажется, темнеет с каждой секундой. Я не могу пошевелиться, как будто кто-то невидимый подкрался сзади и вбил стальной кол в позвоночник. Наверно, именно так в первые мгновения ощущают себя жуки на булавках, которых собирает наш «ботаник». В сгущающихся сумерках различаю уже только бледное пятно с размытыми мглой чертами, и глаза. Широко распахнутые глаза остановились на мне, врезаясь в память остро заточенным ритуальным кинжалом, чтобы уже не отпустить никогда. … И этот ветер, лёгкий ветер. Он продолжает хозяйничать в моём теле, навязывая мне свою волю. Я только сейчас понял, что это за место! Прочь! Прочь отсюда скорее! Уйти! Убежать! Закрыться у себя в номере, задёрнуть шторы. Чтобы больше не видеть ЕЁ! Чтобы ничего не видеть и не помнить! Даже сейчас, сидя в своей квартире в одном из крупнейших мегаполисов мира, я слышу шёпот листвы в вековых кронах, потревоженных дыханием лёгкого ветра. Я испил чашу жизни до дна. Она имела тысячи вкусовых оттенков. От блаженства и искренней радости до глубокого горя и невыносимого страдания. Некоторые люди ведут дневники, по которым после, любопытные потомки восстанавливают то, что они называют своей судьбой. Я никогда не вёл дневников. Они не нужны мне, и никогда не были нужны. Правда, издатель всё же попытался установить хронологию, многое пропустив, многое перепутав. Теперь этот «дневник» носит название «Messer», и продаётся в каждом книжном магазине Берлина.
Firn: Моё вдохновение! В последний раз оно посетило меня там, у подножья Великой горы, предложив моему ненасытному взору, самое сильное и величественное из зрелищ. Я созерцал, как из прекрасного, юного тела вытекает по капле жизнь. Победа свободного духа над плотью! Я пожирал глазами саму смерть. Чего стоят остальные эмоции в сравнении с этим! Теперь я спрашиваю себя, а был ли я достоин этого откровения? Я не смог прочувствовать всё до конца. Я порвал нить. Впервые за всю свою жизнь моё вдохновение не дало плодов. Я не написал ни строчки. Просто потому, что побоялся воззвать к памяти. Возможно так, в трясине страха и малодушия, было погребено самое лучшее моё произведение… Я и не заметил, как тот самый луч-шпион соскользнул с картины и упал на фотографию, стоящую на маленьком столике в углу комнаты. В отблеске неяркого света с цветного снимка мне улыбается девочка, самой любимой и дорогой сердцу улыбкой на свете. Она уже совсем взрослая. Мы теперь не так много времени проводим вместе, как раньше. Даже, когда я бываю дома. Она больше нуждается в советах старших подруг. Ей и в голову не может прийти, что я вижу насквозь все её тревоги и проблемы. В её возрасте всё кажется таким сложным, и одновременно интересным. Она ещё только начинает жить. И в этой жизни остаётся всё меньше места для «тяжёлого стола на одной ноге». Она знает, что я люблю её. Может быть, я не всегда был хорошим отцом. Но я воспитал её именно такой, какой хотел видеть свою дочь. Она получала не так много нежности и ласки от меня, как хотелось бы. Но, глядя в её голубые глаза, я чувствовал, что она знает, всё знает. К чему слова, когда один короткий взгляд может сказать то, что не выразить и целой одой? Грустно улыбаюсь ей в ответ. Одной жизни слишком мало чтоб сделать всё то, что я хотел бы сделать для тебя, моя девочка. Лучик ещё немного поиграл бликами на глянцевой поверхности стекла и исчез за шторой так же внезапно, как и появился. Я начинаю ощущать, как моя «тишина» перерастает во что-то иное. Кажется, впервые я не могу подобрать слов для выражения того, что происходит внутри меня. Какая-то завершённость. Я бы никогда не подумал, что высшую степень внутренней пустоты можно выразить этим словом. Но иного я подобрать не могу. Последнее усилие, и меня наполнят новые ощущения. Я обрету «жизнь». Это было бы логично, действительно логично - Бессмертный дух, преодолевающий очередной этап на пути к совершенству. А возможно, там… дальше… просто пустота. Что ж, я уже познал пустоту. Мне так легко… Громкий отрывистый звук разорвал осенние сумерки на куски. Очень скоро они наполнятся электрическим светом и воем сирен. У открытого окна стоит высокий статный мужчина в чёрном пальто. До его слуха доносятся приглушённые голоса и щелчки затворов фотокамер. Не уложенные волосы мягкими прядями спадают на лоб. Взгляд, подёрнутых пеленой воспоминаний, серых глаз тонет в ночном мраке затихшего квартала. Дым забытой на подоконнике сигареты поднимается вверх по небритой щеке, спотыкаясь о солёные капли, окутывая влажные от слёз ресницы. Их едва тронул порыв лёгкого ветра, отогнав сизый дым, увлекая его за собой куда-то вдаль. – «В последние месяцы он почему-то часто называл этот ветер божественным».
Achenne: очень хорошо. добротная психологическая проза. шизы именно столько, сколько надо, и текст очень "вкусный", приятно читать...
draw: ваще ничего не понял! но зато каков слог!
Ширли: draw Аналогично
Rain: А я тоже не совсем поняла, "высокий статный мужчина в чёрном пальто" выпрыгнул из окна или чего? ...у меня когда-то недолго ник такой был, Камикадзе, под влиянием Мегагерца, "Was für ein göttlicher Wind"
Firn: Большое всем спасибо! Честно говоря, не ожидала. А что именно не понятно? Вот ведь хотела ещё пояснительные сноски сделать. 2 Rain: Да, да. Именно об этом ветре речь. А"мужчина в чёрном пальто" оплакивал того, кто "разорвал осенние сумерки на куски" выстрелом. Это был выстрел. А последнее предложение - это его (мужчинины :)) )мысли. Вообще, вкратце - это описание последних часов человека, уставшего от жизни, пресытившегося всем, и от того ко всему равнодушного. Катализатором же, побудившим свести счёты с жизнью, послужила поездка (с концертами) в Японию. И то происшествие, свидетелем которого, он там стал. Аокигахара - это место у подножья Фудзиямы. Самое популярное у самоубийц. Их там до 90 человек в год находят. пс. Двумя строчками выше «Ein schwerer Tisch auf einem Bein», было написано "Doch bin zu jung noch fuer die Bahre". если кто не помнит .
draw: Firn блин ,кто застрелился, и какой самоубийца откуда взялся? вот как раз эта линия и не видна. по крайней мере, невооружённым моим слепым глазом)
Rain: Я так поняла, что уставший от жизни Тилль приезжает в Японию, чтобы развеяться. А, ну с концертами. Едет на Фудзияму, там становится свидетелем самоубийства юноши. Затем он вспоминает это происшествие, глядя на картину с изображением Фудзи у себя в квартире, подводит итоги собственной жизни. ну вот, я и спросила, все ли умерли. Т. е. кто тот "он", который называл ветер божественным? Тот юноша или главный герой?
Firn: Гы-гы. Да,да. Все умерли. Очень страшная и путаная шизня одним словом. Юноша там вообще постольку поскольку. (чтобы наглядно показать, что это за место). Ну, и на уже находящегося порядком не с себе Тилля это производит ошеломляющее впечатление. А называл тоже есессно гл. герой. Ведь именно он курит и размышляет о камикадзе Драу, не нервничай. мой бред того не стОит.
draw: просто было бы здорово к такому грамотному языку ещё бы и понятности
Firn: Сумбурные мысли - сумбурный текст. Видимо, не дано. А за комплимент, спасибо! Весьма польщена :))
Хелен Шнайдер: Красиво.
Firn: 2 Хелен: Спасибо. Приятно.
Сёмочка: шиза. но читать прЫятно.
полная версия страницы