Форум » Тут пахнет гетом » Тайный Дневник Раммштайна!!!!!! » Ответить
Тайный Дневник Раммштайна!!!!!!
draw: ТАЙНЫЙ ДНЕВНИК RAMMSTEIN’А ИЛИ КОЕ-ЧТО О ПОЕЗДКЕ В МОСКВУ (автор DRAW) 1. ПАУЛЬ 13 ноября. Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Тиль, наконец-то обратил на меня внимание! Вошёл в гримёрку, в которой я решил поменять перегоревшую лампочку, споткнулся в темноте о тело Рихарда, вошедшего сюда минутой ранее, завалился и заорал, что отымеет ту падлу, которая лампочку выкрутила, 8 раз без права передышки. Как я и говорил, сегодня самый счастливый день в моей жизни!… Кристиан от ревности и обиду решил повеситься. Забрался на такую верхотуру, что пришлось бегать за Олли, чтоб он его от тудава снял. Снять удалось с 4-ой попытки: Кристи решил вешаться на том, что оказалось под рукой – на подтяжках Рихарда. А подтяжки Рихарда изготовлены по специальной технологии на секретном военном объекте, выдерживают радиацию в 150 тыс. рентген, натяжение в 12 тонн и давление в 180 атмосфер, так что Кристи скакал на них долго, Олли насилу его поймал. Кристоф пропадал где-то весь день, припёрся под вечер со следами помады на лице, весь в засосах и укусах, в никаком состоянии, на все вопросы отвечал матом, потом заперся в туалете и там уснул. …Помада была 14-го оттенка…Любимый оттенок Мэрлина Мэнсона… 14 ноября. Рихард устроил сцену Тилю по поводу вчерашнего происшествия в гримёрке. Кристиан тоже устроил сцену Тилю по той же самой причине, потом пнул Оливера и попытался утопиться. Тиль его достал, хотя я был против. Да и чего силы тратить, если кое-что совсем не тонет? Оливер был со мной солидарен и уже жалел, что не оставил вчера эту сволочь белобрысую скакать на подтяжках и дальше. Потом Олли вдруг разоткровенничался и пожаловался, что Тиль совсем не обращает на него внимания. Вечером в гримёрку постучался Мэрлин Мэнсон с букетом чёрных роз. Кристоф, слегка подкрасив губки ревлоном 28-го оттенка (любимый оттенок Рихарда, между прочим), заявил нам, что мы – уроды и извращенцы, потом взял Мэнсона под ручку и гордо хлопнул дверью. Не появлялся до утра. Тиль всю ночь рыдал. 15 ноября. Блин, в Россию надо собираться потихоньку! Зная, что в России бывает всякое и можно даже не вернуться, решили оттянуться напоследок. Пошли в клуб. Меня снимал какой-то пожилой негр, но я охотно уступил его Рихарду. Узрев это, Тиль разрыдался, напился, избил бармена, секьюрити и стриптизёров, изнасиловал негра и Рихарда, гонялся за мной по всему залу. Несколько раз я думал остановиться. Вовремя передумывал. Тогда Тиль погнался за Кристианом – не всё ли равно, на ком злобу вымещать? Кристиана он догнал довольно быстро – тот споткнулся. Я знаю, что специально, скотина белобрысая! Узрев это, Олли разрыдался, напился, избил бармена и секьюрити, гонялся за стриптизёрами, изнасиловал Кристиана и Тиля. Кристиан разрыдался, напился, избил стриптизёров, изнасиловал бармена и пошёл в туалет вены резать. Не получилось – нагрянула полиция, и мы вместе с ней получили взаимное удовольствие в стиле садо-мазо. Ночь провели в «обезьяннике». Во сне Тиль стонал: «О нет, Кристоф! О да, Рихард!» Услыхав такое, Олли с Кристи разрыдались, Олли в отместку за несчастную любовь изнасиловал Рихарда, Рихард в отместку за поруганную честь изнасиловал Кристи. Тиль в отместку за поруганную честь Рихарда избил Олли. Серийный маньяк-убийца попросился в другую камеру. Вот ведь противный! Я уже намеревался с ним познакомиться поближе… 16 ноября. Россия. Как прилетели, не помню – на борту решил попробовать «столичную»… Когда нашёлся Кристоф, не знаю. Он молчит и на любые вопросы отвечает матом. В бумажнике у него спрятана фотка Мэрлина Мэнсона с корявой подписью последнего “forever love”. Рассказал об этом Олли. Тот – Тилю. Тиль разрыдался, и Рихарду пришлось утешать его весь день. Пошли погулять по Москве. Рихард купил Тилю мороженое и сводил в мавзолей. Вернулись они вдвоём очень поздно. В кармане брюк Тиля я обнаружил кружевные трусики Рихарда и его белые чулочки на подвязках. Рассказал об этом Олли. Тот разрыдался, напился, избил Рихарда. Тиль в отместку за поруганную честь Рихарда изнасиловал Олли. Кристиан разрыдался, напился, попытался догнать меня. Несколько раз я думал остановиться. Вовремя передумывал. Тогда Кристи пошёл в ванную и наглотался димедрола. Кристоф заявил нам, что мы – уроды и извращенцы, и гордо хлопнул дверью. Вернулся в 5 утра со следами помады 14-го оттенка на лице, весь в засосах и укусах, в никаком состоянии, на все вопросы отвечал матом, потом заперся в туалете и там уснул. Тиль рыдал весь остаток ночи. Рихард его утешал. Узрев это, Олли разрыдался, пошёл в ванную и доел остатки димедрола... Димедрол был просроченный, поэтому подействовал не совсем как димедрол, а как виагра, судя по характерным звукам и воплям Кристи, в течение часа доносившимся из ванной… Так этой сволочи белобрысой и надо! …Однако уж и не знаю, почему, но я рыдал до вечера следующего дня… 17 ноября. Надо бы слегка порепетировать. Съездили на место будущего выступления. Пришлось отбиваться от сумасшедших фанатов. Хорошо, что Тиль захватил с собой свой огнемётик… В самый разгар всего неожиданно появился Мэрлин Мэнсон, который, как выяснилось, проследовал за нами в Россию. Он подхватил Кристофа на руки и убежал по головам фанатов на безопасное расстояние. Узрев это, Тиль разрыдался, и Рихарду пришлось его утешать. Вечером был концерт. Мне пришлось слегка подкраситься, а то глаза у меня были уж очень заплаканные. Для этой цели спёр косметичку у Рихарда. Тот поднял из-за неё скандал, отказался выступать, пообещал отыметь ту падлу, которая её спёрла, 8 раз без права передышки. Пришлось сознаться. Рихарду пришлось исполнить угрозу. Узрев это, Тиль разрыдался. И прямо на сцене во время одной из песен он изменил Рихарду с Кристи. Рихард разрыдался и попытался повеситься на второй паре своих подтяжек. Олли его еле как поймал, долго утешал. Потом они закрылись в гримёрке на полчаса… А я хочу набить морду Тилю, уж и сам не пойму, почему! И этой белобрысой сволочи Кристиану тоже! Вот уж я им обоим отомщу! Подставил Тилю подножку. Тот улетел со сцены в толпу фанатов. Те взревели в экстазе. А на Кристи почему-то рука не поднялась…И нога тоже… После концерта, когда увезли всех убитых и раненых, мы поехали в гостиницу. Горячей воды не было. Кристоф встал посреди номера, заявил нам, что мы – уроды и извращенцы, и гордо хлопнул дверью. На сей раз Тиль почему-то не стал рыдать, а бросился следом за ним. Принёс Кристофа на руках обратно в номер и отправился на разборку с Мэнсоном. Вернулся в 5 утра со следами помады 14-го оттенка на лице, весь в засосах и укусах, в никаком состоянии, на все вопросы отвечал матом, потом заперся в туалете и там уснул. Рихард разрыдался и бросился в объятья Олли. Кристиан разрыдался и бросился в окно. Я еле успел его поймать и долго утешал. У него такие большущие голубые глаза…И как я раньше этого не замечал? 2. РИХАРД. 13 ноября. Помню всё очень смутно. Захожу в гримёрку. Темно. Что-то под ногами. Дальше не помню. Слегка очнулся от того, что на меня с рёвом рухнуло огромное, потное тело Тиля, который орал, что хочет отыметь кого-то 8 раз. Я вообще-то не сопротивлялся, даже напротив! Но отымел Тиль почему-то эту мелочь конопатую, Пауля!! Следующим разочарованием дня стало то, что какая-то скотина спёрла мои подтяжки! Хорошо, что у меня запасные есть… Кристоф опять шлялся где-то с Мэнсоном, падла такая! Знал бы он, Кристоф, конечно, а не Мэнсон, как Тиль от этого страдает! И что только Тиль в этой дохлятине нашёл?! В Кристофе, я имею в виду, а не в Мэнсоне. По-моему у меня фигура лучше! И вообще, я симпатичнее! На меня даже женщины внимание обращают! 14 ноября. Высказал Тилю все, что я о нем думаю. Откуда-то вылетел этот придурок Флейк со следами моих подтяжек на шее и разбитой макушкой, присыпанной штукатуркой. И начал орать, что Пауль – урод, а потом пнул Оливера и попытался утопиться в ванне. Пауль поддержал это его стремление, но Тиль все равно откачал нашего скелетика искусственным дыханием рот-в-рот. Олли, глядя на это, почему-то расплакался и хлопнул дверью. Чувствительные мы какие! И чего только разволновался?! Ничего Флейку не будет. Оно не тонет. Кристоф совсем обнаглел – притащил своё, которое Мэнсон, прямо в гримерку! Тиль, понятное дело, снова в депрессию! Нет, я его, конечно же, утешу, но если этот припадочный барабанщик будет продолжать мучить моего медвежонка, я … я … в общем сделаю что-нибудь нехорошее!!! Разочарованием дня сегодня стало то, что какая-то падла спёрла мою любимую помаду. 15 ноября. Перед поездкой в Россию решили гульнуть напоследок. Завалились всей толпой в бар. Я присмотрел себе красавца-мужчину средних лет, правда негроидной расы. Да мне какая, в попу, разница!! Но он не обращал на меня никакого внимания, а клеился к нашей мелочи конопатой! И что только в Пауле мужики находят? Однако Пауль уступил негра мне (потому что я крепко вцепился под столом в Паулево хозяйство и, красноречиво сжав, пообещал оторвать, если он этого не сделает)… Конечно, Тиль может обидеться. Ну да ничего! Я тоже обиделся, когда он всяким там Флейкам искусственное дыхание делал!!!!!! Тиль и впрямь обиделся. Досталось нам с негром по самое «прости Господи». Потом Тиль пытался догнать и изнасиловать Пауля за то, что сводит меня с посторонними мужчинами. Не догнал. Переключился на Кристиана. Его догнать оказалось проще. Потом от Тиля еще многим досталось. Не скажу, что все были недовольны … А вообще, мы вели себя гораздо благопристойнее, чем обычно. Но по неизвестной причине мы очнулись в полицейском участке. Со скуки наши принялись выяснять отношения прямо в камере посредством нанесения друг другу тяжких и средних увечий и не только. Кто кого к кому ревнует, я уже и сам не понимаю. Но все равно забавно. Наш сосед по камере, милейший с виду человек, ломился в дверь и умолял перевести его в карцер. Наверное, он нас испугался. Уж почему, не знаю. Ах, да! Я же белые линзы снять забыл! 16 ноября. Кристоф нашелся, сволочь! Явился - не запылился. В аэропорт его привез Мэнсон на своем шестисотом тарантасе. Они долго целовались на прощание. Хорошо, что Тиль не видел. Я этого Кристофа порву когда-нибудь! Долетели до России чёрте-как! Помню смутно. В самолёте что-то пили. Наша мелкая рыжая сволочь Пауль разнюхал, что у Дума в бумажнике – фотка Мэнсона с дарственной подписью, рассказал об этом почему-то Оливеру. Тот немедленно доложил об этом Тилю. Мой медвежонок, разумеется, сразу в депрессию. Еле как утешил. Порву Пауля и Олли! Пошли гулять по Москве. Я решил сводить Тиля в Мавзолей. Вид мертвого тела маленького старичка должен был, как я считал, успокоить моего медвежонка. Но вид мертвого тела маленького старичка почему-то подействовал на него прямо противоположно. А в таком состоянии Тиль не делает разницы между полами. В общем, уволок он меня в ближайший дворик, завертел, закрутил, …. через час отпустил … Чем напугал несколько местных старушек. Я, конечно, не против, но предпочитаю меньшую спонтанность. В следующем дворике всё повторилось. Из окна третьего этажа выпал какой-то слегка нетрезвый субъект в трусах, носках и с биноклем … Тиль не пропустил и следующей подворотни. Эти грязные российские дворы так возбуждают! Потом мы играли в догонялки. Тиль неожиданно пропал. Я носился по ближайшим кварталам часа три, разыскивая его, задавил какую-то болонку, порвал двоих скинхедов. И все-таки вернулся в тот злополучный дворик. В центре его собралась толпа аборигенов, шумно что-то обсуждающих. Завидев меня, они с воплями разбежались. Конечно! Я выглядел просто чудовищно – всклокоченный, заплаканный, с растекшейся тушью. А! Еще и линзы снова снять забыл! Двор неожиданно огласился рёвом Тиля, который звал мамочку. Рёв доносился из канализационного колодца, в который Тиль свалился, как выяснилось, когда мы играли в догонялки. Не без помощи подоспевшей местной полиции я извлек Тиля из колодца и долго успокаивал. По дороге в гостиницу Тиль поведал, что сидение в колодце навело его на мысль о новом клипе к Mutter. Поплакав еще немного, он свернулся у меня на коленях клубочком и уснул. В гостиницу мы попали очень поздно, слегка напугав местный персонал. Черт, опять линзы! Эта рыжая сволочь Пауль стащил мое белье, которое я забыл в кармане брюк Тиля и немедленно рассказал об этом Оливеру. У Оливера этот факт вызвал почему-то вспышку неконтролируемого гнева, и с воплем «Fiken Zwitter!!» он недвусмысленно завалил меня на диван, но, к сожалению, всего - лишь избил. Тиль поимел-таки совесть и вступился за мою честь, обесчестив Оливера. Пауль привычно действовал всем на нервы, всячески прося в морду своим аморальным поведением. Кристи решил было его догнать, но эта мелкая рыжая тварь взобралась на шкаф. Кристи впал в депрессию окончательно, опять по непонятной причине решил свести счёты с жизнью, аргументируя своё решение тем, что все – уроды, и Тиль в частности. Потом он пошёл в ванную и наглотался димедрола. Пауль, оставшись безнаказанным, злорадно хихикал, но со шкафа слезать не торопился. Кристоф, обматерив всех нас, побежал куда-то, хлопнув дверью. Чем снова довёл до слёз моего медвежонка! Оливер, видя, что утешение Тиль находит только в моих руках и ничьих больше (и не только руках…), тоже окончательно разочаровался в жизни и отправился в ванную составить Кристиану компанию в дороге на тот свет. Не знаю, что уж они там лопали – димедрол или виагру, но по доносящимся из ванной звукам было похоже на последнее… А потом случилось страшное – у Пауля проснулась совесть, это проявилось в безутешных рыданиях по поводу всех совершённых им когда-либо пакостей, в частности, по тому, что он довёл до самоубийства двух членов группы. Весьма неплохих, кстати, членов…Поплачу-ка я тоже со всеми за компанию! 17 ноября. Оливер с Кристианом выжили после димедрола и были даже вполне жизнерадостны.. С одной стороны неплохо, конечно. А с другой – а где же трагедия?! Съездили на место будущего концерта, порепетировали, подверглись нападению фанатов. Тиль очень метко отстреливался из своего огнеметика, который так предусмотрительно захватил с собой. Во время свалки какая-то сволочь порвала мне совсем новый бюзик, и я сломал ноготь. Какой ужас! Разочарованием дня на сей раз стала пропажа моей косметички. Я поклялся изнасиловать того, кто ее спер. Пауль сознался, так что пришлось исполнить угрозу, хотя я знал, что Тиль очень сильно обидится. Ну, он взял и обиделся и сказал, что отомстит, и мстя его будет страшна. Интересно, чем это он собрался меня напугать? После Мавзолея я уже ничего не боюсь. Однако, мстя Тиля действительно была страшна: он, чмо мохнатое, предпочел мне этого тощего неврастеника Флейка. Причем, предпочел его прямо на сцене во время одной из песен, прилюдно и очень даже страстно. Со мной-то он такого не выделывал. Да как он мог, после Мавзолея-то?! Похоже, моя жизнь была ошибкой, пойду-ка повешусь. Слава богу, вторые подтяжки у меня еще остались … Что было дальше – смутно помню. Помню, что спас меня Олли. У него уже есть опыт по сниманию людей с моих подтяжек. И еще помню, что между нами что-то было, причем на всю катушку. И я подумал, что Тиль со мной такого тоже не выделывал. Ну и пошел бы он подальше! После концерта поехали в гостиницу. Горячей воды не было. Кристоф опять нас обматерил и побежал к своему ненаглядному Мэнсону. Тиль бросился вдогонку, вернулся с этим придурком (с Кристофом, конечно, а не Мэнсоном) на руках, скинул его на диван и отправился на разборки. Вернулся совсем рано – мы еще спали. Судя по его никакущему измочаленному виду, разборки завершились не в его пользу. Порву Мэнсона! Тиль, конечно, сволочь и чмо мохнатое, но он - мое чмо! И доводить его до никакущего и измочаленного вида я намереваюсь лично! Только сначала порву.
Ответов - 25, стр:
1 2 All
draw: 3. ОЛИВЕР 13 ноября. Лежу, никого, кроме себя, не трогаю. В левой руке держу фотку Тиля, правой рукой думаю о Тиле. Тут вдруг прибегает растрёпанный и помятый Пауль и орёт, что Флейк вешаться собрался. Ну, наконец-то! А то всё грозится, да никак не соберётся… Однако на синтезаторе играть больше никто из нас не умеет. Разве что Рич, да и то средним пальцем. Так что пришлось Флейка из петли снимать. Чёртовы Рихардовы подтяжки! Флейк, урод! В следующий раз сам его повешу на моих колготках, так надёжнее… Кристоф припёрся поздно, со следами насильственной любви на лице. Извращенец! Взять на заметку – в сауне к нему спиной не поворачиваться. 14 ноября. Рич с Флейком напустились на Тиля, стали требовать объяснения какого-то вчерашнего происшествия в гримёрке. Пауль загадочно хихикал, мечтательно вздыхал и почёсывал засос на левом плече. Так. Я понял. Взять на заметку – удавить Пауля. Флейк, пнув меня – падла такая! – решил довести начатое вчера до конца и утопиться. Ну, на этот раз я его спасать не буду! Эх, чёрт, Тиль же плавать умеет! Взял и спас эту сволочь! Ах, как он его откачивал! Да я б сам утопился, если б затем такие сильные мужественные руки давили бы мне на грудь, а мягкие, горячие губы…А, чёрт, замечтался! Взять на заметку – удавить Флейка. Не знаю, почему, разоткровенничался о своей ревности с Паулем. Наверное, зря. Что-то уж больно ехидно он на меня поглядывал. Взять на заметку - … а, я же уже собрался его удавить! Вечером в гримёрку ввалился с веником роз не много - не мало Мэрлин Мэнсон и уволок куда-то Шнайдера. Ни фига себе, движки! Но зато я спокоен, барабанщик не с бабами какими-то путается, наш человек! Когда Кристоф ушёл, Тиль почему-то разрыдался. О нет! Ты не можешь плакать из-за него! Только не из-за этого урода! Взять на заметку – удавить Дума. 15 ноября. Решили гульнуть перед поездкой в Россию. Пошли в клуб. Я уединился в туалете с фоткой Тиля. Когда вернулся в зал, увидел, что Тиль, не догнав Пауля, решил выместить злобу на Флейке. Его-то Тиль догнал гораздо быстрее: тот споткнулся. Конечно же, специально, скотина такая! Тиль его тощее тельце так в стену вжал, что аж отпечаток остался. Почему не я сейчас на месте Флейка?!! С горя напился. Дальше не помню. Очнулся в «обезьяннике», когда Тиль стал стонать во сне, зовя Рихарда и падлу – Кристофа. Кристофу повезло, что он с Мэнсоном загулял, а то я б ему тут сейчас устроил! Зато под рукой Рихард оказался…Но тот, кажется, не только не понял, что я намекаю, чтоб он бросил Тиля, но даже получает удовольствие…Тьфу, блин!!! Взять на заметку – заездить Ричи до полукоматозного состояния. Тиль всё-таки отомстил за Ричи, но, к сожалению, он всего-лишь начистил мне морду до блеска, а не то, на что я так настойчиво нарывался…Я-то так надеялся! Ну почему Тиль не воспринимает меня как мужчину?! Да у меня из всей группы ноги самые волосатые! И помадой я пользуюсь очень редко. А Тиль всё за своим Рихардом-трансвеститом бегает, да по Кристофу сохнет. И что ты только в них нашёл, Тиль?!! Тем более, что Кристоф с Мэнсоном гуляет, а Рихард вообще на всё, что шевелится, бросается, а если что не шевелится, то он это сначала пихнёт, а потом и того… Так. Взять на заметку – ночью лежать и не шевелиться. 16 ноября. После тюряги и перед поездкой в Россию пришлось тщательно отмываться. В целях экономии времени принимал душ вместе с Флейком. Поскользнулся на мыле. Не знаю, что уж Флейк подумал, но я честно не специально! Просто Флейк как раз передо мной стоял и за мылом наклонился…На безрыбье, конечно, и Флейк – птица, но всё-таки Тиль…Эх, Тиль!… В аэропорт Кристоф приехал чуть позже нас всех своим ходом. Точнее, его Мэнсон привёз. И поднялся, кстати, на один с нами самолёт. Кристоф всё время ехидно ухмылялся и вылизывал бумажник. Оказалось – мне это Пауль доложил, - что у него там просто фотка Мэнсона была спрятана. Вот скотина! Пауль, я имею в виду. Нехорошо подглядывать…Хотя за самим Паулем подглядывать довольно интересно. Я рассказал Тилю о том, какой Дум шлюхан, что он с фотографиями непристойностями занимается, да не просто с фотографиями, а с фотографией Мэрлина Мэнсона, и даже более того – эта фотка у него с собой. Но вместо того, чтоб немедленно разлюбить Дума, Тиль вдруг разрыдался. Рич бросился его утешать. Я всеми фибрами души и тела желал в тот момент удавить Рича от ревности. Но забыл, что забыл отстегнуть ремни после взлёта. Застрял. Рихарду повезло. Потом все, кроме меня, ужрались русской водкой и стали шалить. Как обычно, ничего из ряда вон выходящего: бегали по салону, кого в чём Mutter родила, по очереди насиловали Флейка, делали м*нет Тилю и избивали Пауля. Угнали самолёт в Занзибар и обратно, угрожая пилотам пластиковыми вилками. Обсыпали других пассажиров кокаином, и при этом орали, что это – бациллы сибирской язвы, а потом слизывали с людей весь порошок. Выкинули из самолёта каких-то ребят, называвших себя террористами, а Тиль очень метко подбивал их прямо в полёте из своего любимого огнемётика. Очень мешали мне спать. Кристоф через каждые пять минут бегал в туалет, а возвращался каждый раз всё растрёпанней и растрёпанней. Когда он, пошатываясь, снова заявился в салон со своими чёрными латексными плавками на голове, бухнулся в кресло и уснул, я всё понял. Опять со своим Мэнсоном снюхался! Найдёт же свинья гуся! Прилетев в Россию, решили сначала погулять по Москве. Рихард с Тилем потерялись где-то по дороге, поэтому мы поехали в гостиницу без них. В гостинице попытался, наконец, выспаться. Проснулся под вечер от неприятных ощущений в области прямой кишки. Скотина-Флейк валялся рядом на диване, сграбастав меня своими корявыми клавишными лапами, и загадочно улыбался… Так…Понял. Взять на заметку – подсыпать Флейку в шнапс пургена, виагры и снотворного. Тиль с Рихардом, наконец-то вернулись! Я так рад был снова видеть небритую физиономию Тиля! Однако Пауль разрушил все мои иллюзии, сказав, что надеяться мне не на что – я лишний в их крепкой, мужской дружбе. Затем, в качестве вещдока этой самой дружбы, Пауль предъявил мне бельё Рихарда, которое стибрил из кармана брюк Тиля и которое до сих пор пахло любимым Тилевским одеколоном «шанель №13». Да, я никогда не буду значить для Тиля больше, чем я есть - молчаливое тело где-то на задворках сцены! И всё из-за Рихарда! Приняв немного для храбрости, я вывернул этому трансу челюсть наизнанку. И Тиль, наконец-то отомстил за него как подобает! О Господи! Ты услышал мои молитвы!!! Кристоф незаслуженно и очень обидно обозвал нас всех извращенцами и куда-то убежал. Вернулся к утру со следами насильственной любви на лице. Тиль снова стал плакать, а Рихард – утешать его. ЧТО?!! После всего, что было?! И ты ещё думаешь о Думе и ревнуешь его?! О, нет! Ну почему?! Почему Тиль совсем меня не ценит?!!!!! Короче, взять на заметку: жизнь – дерьмо, а все красивые мускулистые мужики с ирокезами – козлы!! И это – моя последняя запись в дневнике! …Но нет, она оказалась не последней. Димедрол, которого я наглотался в надежде отбросить ласты, почему-то подействовал не совсем так, как надо. Я не умер, а отключился на время. Очнулся от пофыркивания Флейка и щекотки промеж лопаток и ниже вдоль хребта…Вот ведь прицепился, сволочь белобрысая! Ну не в моём ты вкусе, не в моём!! Аккуратно стукнул этого педика лбом об умывальник и совсем уж собрался уходить…Но…Это беспомощное, распростёртое на голубом кафеле тело, эти длинные ноги, эта гибкая талия, эти золотистые локоны… Короче, очнулся я почему-то верхом на Флейке, а тот хихикал, как идиот. Тьфу ты! Это был какой-то неправильный димедрол!!! 17 ноября. Когда я открыл глаза в следующий раз, всё ещё чувствуя привкус димедрола во рту, я обнаружил, что слегка как бы идёт концерт…И я даже чего-то играю на какой-то штуке со струнами. А, ну да, это же гитара. Даже, кажется, моя басуха…Так, теперь вспомнить, как меня зовут…Ладно, потом вспомню. Концерт, слава Богу, прошёл на удивление спокойно и гладко. Упало всего два софита (один из них – вместе с электриком), но оба мимо Тиля, и всего - лишь на ногу Ричи, а не на голову, как обычно. Барабан Шнайдера укатился в зал, и, чтоб достать его, пришлось прибегнуть к помощи Тиля и его огнемёта, а фанатов отвлекали Флейком, запущенным в зал на надувной лодке. Лодка сдулась на середине зала. Пауль как-то странно, одновременно злорадно и тоскливо заскулил, тиская гитару. Рихард с Тилем пошли на разборку с фанатами, вернулись с остатками барабана и Флейка, все в фанатовой слюне и помаде. А потом Тиль, с укором и обидой глянув на Ричи (я что, пропустил что-то?), загнул то, что всё ещё номинально являлось клавишником нашей группы… О нет, Тиль! Как ты можешь так со мной поступать и с моими чувствами?! Не делай этого! То же самое заорали почему-то и Пауль с Рихардом (я что, опять чего-то недопонимаю?). Но против нашего жалкого писка все несколько тысяч фанатов орали: «О да, Тиль! Делай это! Делай это!» То же самое орал падла – Флейк, биясь лбом о сцену. Потом Тиль, споткнувшись о Пауля, улетел со сцены. Когда он вернулся обратно, стряхивая с себя наиболее цепких фанатов, то запел нечто невразумительное, да ещё и по-русски… Потом опять на меня стал действовать не до конца переварившийся димедрол. Поэтому мало что помню. Очнулся в гримёрке верхом на Рихарде. Тот хихикал, как идиот. Дальше опять не помню. Интересно, а концерт-то хоть кончился? Судя по тому, что мы давно не на сцене, - да. Поехали в гостиницу. Рихард с Флейком висли на мне с обеих сторон и нагло пытались проникнуть лапами мне в ширинку. Кристоф снова обозвал нас всех уродами и извращенцами и хлопнул дверью. Тиль, вместо того, чтоб разрыдаться, как обычно, вдруг перепрыгнул через нас с Рихардом и Флейком и бросился в догонку за Думом. Пауль подполз было к нам и предложил поразвратничать слегка, пока время есть. Вот ведь мелкая рыжая…очаровашка. Опять димедрол, что ли?...А вообще-то, Пауль мне уже несколько раз снился в кружевных плавочках и с бархоткой на шейке… И тут не совсем кстати вернулся Тиль. То есть, он-то как раз очень даже кстати, но он вернулся с Думом на руках, бросил его к нам на диван, а сам удрал куда-то. Без Тиля на диване всем было одиноко. Каждому по-своему. В тот день Тиль вернулся под утро со следами насильственной любви на лице. Мы обрадовались (не следам, конечно, а что он к нам вернулся вообще). Но Тиль нас обматерил, заперся в туалете и там уснул. Ах, он подлый! Мы его так ждали, так надеялись, а он!... Взять на заметку – удавить Тиля. Вдруг Рихард зарыдал и в отчаянии вмял меня в диван. Дальше ничего не помню. Горячей воды не было.
draw: 4. КРИСТИАН (ФЛЕЙК) 13 ноября. Почему Тиль не обращает на меня внимания?! Я сегодня, как последний придурок, бегал по бутикам, прикупил новое бельё и ошейник с шипами, а Тиль даже не заметил! Уж я к нему и так и этак, а он – дуб дубом, бревно бесчувственное! А ещё говорят, джентльмены предпочитают блондинов! Значит, мои длинные стройные ноги его не интересуют! А Пауль – от горшка три сантиметра, из-за гитары не видать, - да Рихард со своей здоровой задницей, очень даже интересуют! Захожу в гримёрку, а там, в темноте, такое! Вот повешусь, будете знать! Под горячую руку подвернулись подтяжки Рихарда. Сойдёт, подумал я. И ошибся…Они же прорезиненные! Я б себе быстрее череп пробил, чем повесился по-человечески! Да вот ещё и Пауль, мелочь рыжая, все планы мне испортил, Оливера с собой приволок, и тот меня из петли снял…Спасибо, конечно, а то я в этой петле уже задыхаться начал. Но всё-таки, было бы лучше до реанимации дело довести… А то зря причёску испортил. 14 ноября. Конечно, скандалить – недостойно истинной леди…тьфу, то есть…Короче, недостойно! Но я не сдержался и высказал Тилю всё, что мог, по поводу его вчерашних скачек на Пауле. Рихард тоже слегка поскандалил с Тилем на эту тему. И Тиль опять всё внимание переключил с меня на него! Ах, значит, я пустое место?! Вот утоплюсь – будете знать! ….Открываю глаза – а меня Тиль взасос целует!....Но, как оказалось, он меня просто откачивал…Однако, это было….Чёрт! в следующий раз кончать жизнь самоубийством буду только через утопление! А потом Тиль вынес меня из ванной на руках, положил на диван, и… И на этом вся романтика кончилась! Ну неужели Тиля совсем не возбуждает моё стройное нагое тело в капельках воды?!! Чёрт побери, я тут для него, а он…! 15 ноября. Решили перед поездкой в Россию погулять в клубе. Катастрофа! Мне абсолютно нечего надеть! Нет, ну из верхнего-то есть, конечно, а вот из нижнего…Ну, раз нет – так и не одену! Тем более, чтопридётся ловить момент. Пьяный Тиль – это дело такое… Пока Рич с Паулем делили какого-то старого негра, я усиленно соблазнял Тиля. Но он даже не смотрел в мою сторону! Зато, когда Рич уединился с тем негром, Тиль просто озверел! О, как меня заводят его буйства! Тут главное – подгадать. Как попадёшь. Тиль либо отлюбит, либо порвёт на неровные ленточки… Кто не рискует – тот не пьёт! Решено! Аккуратно попадаю Тилю под ноги, и…Ура!! Подгадал!! Хорошо, что одеть было нечего… Оливер взбесился по своему обыкновению без особой на то причины, резко и страшно, устроил пьяный дебош с нанесением материального, морального и физического ущерба всем присутствующим…Добрался и до нас с Тилем…Как выяснилось, Олли тоже – ням-ням….Но Тиль всё же лучше! Кто бы ни обладал моим телом, сердце моё навсегда принадлежит Тилю! Так что – обладайте, кто хотите, мне всё равно! Но я, кстати, тоже не лыком шит! Думают, раз блондин, пусть и не натуральный, так, значит, я божий одуванчик?! Чёрта с два!! Тяпнув для смелости, я тоже слегка побуянил… Очнулся в полицейском участке в одной камере вместе со всеми нашими и каким-то тщедушным маньяком. Все сидели и скучали. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока Тиль не стал во сне неизвестно чем заниматься с Кристофом и известно чем – с Рихардом. Ну почему жизнь такая несправедливая?!! Неужели эта бесформенная туша, Рихард и Кристоф – извращенец, который за Мэнсоном бегает, привлекают Тиля так, что он даже во сне их зовёт?! А если вспомнить позавчерашнюю содомию с Паулем, да и в клубе, когда его Олли отловил…Да, Тиль, да ты просто мужчина лёгкого поведения! Да, когда тебе разбивают сердце – это побольнее, чем, когда разбивают морду…Реву я от неразделённой любви. Олли тоже ко мне присоединился. Но, в отличие от меня, Олли – грубый мужлан, он может отомстить Рихарду соответственным образом, не взирая на разницу весовых категорий и реслингское прошлое Ричи…Потом проснулся Тиль и принялся Олли за Рихарда нос и выпуклого впуклым делать. Рич, в свою очередь, размазывая тушь по лицу, стал искать, на ком бы выместить злобу…И на глаза ему попался я… М-да…Рич, пожалуй, тоже ням-ням…Но Тиль всё равно – единственная звезда на моём небосклоне! О, как загнул…В смысле, как я загнул словечко! Пока Ричи по полной программе вымещал на мне все свои скрытые таланты..ой, то есть, всю обиду, Тиль со скучающим видом пытался выцарапать Пауля из-под койки, Олли грустно всхлипывал кровавыми соплями, наш сосед вдруг стал ломиться в дверь и умолять, чтоб его перевели в карцер «подальше от этих извращенцев». Это мы, что ли, извращенцы?! Где он извращенцев увидел?! Кристофа-то с нами нет! 16 ноября. Сегодня мы летим в Россию. Перед отлётом надо помыться на всю оставшуюся. Слыхал, в России нет даже самого понятия «горячая вода». Моюсь я, моюсь…И вдруг в клубах пара различаю высоченную широкоплечую фигуру Олли…И чего ему опять надо?...Ах, что за наивные вопросы?...Интересно, его больше заводит, когда ему сопротивляются, или наоборот, он любит покорность?... Ах, Олли такой непредсказуемый! Признаться, я даже немного удивился, когда он ни с того – ни с сего на меня набросился. Хотя…этот напор, спонтанность…Хм, а, может, хватит мне уже по Тилю сохнуть? (кстати, куда мне дальше сохнуть-то?! Меня даже родная мать в детстве называла «жертвочкой Бухенвальдика»). Да, Тиль шикарен, всё делает обстоятельно, с чувством, с толком, с расстановкой….Но всё же это лысое животное – Олли, он…Да, зверюга…оу-вау…Так о чём это я? Ах, да…Короче, надо подумать над тем, что Олли – это возможно будущая альтернатива Тилю. Однако, всю дорогу до аэропорта я терзался сомнениями…Тиль, такой огромный, такой красивый в своём кожаном плаще, с ирокезом, с печальными ввалившимися зелёными глазами…Как я мог даже на минуту подумать о том, что поменяю его на кого-то?!! Однако эта сволочь, эта скотина бесчувственная, лапу с коленки Рихарда всю дорогу не убирал! И при этом не смотрел не только на меня, но и на своего ненаглядного Ричи…И мне вдруг стало жаль Ричи…Ну что Тилю ещё надо?! Такой мужчина под боком – умница, красавица, тьфу, то есть, красавец…и всё такое прочее, а Тиль и бровью не ведёт! И Олли мне тоже почему-то жаль! Он тоже страдает. Да, он мужлан и дубина. Но где-то там, глубоко в его двухметровом теле спрятана нежная, ранимая душа! Да и темперамент такой зря пропадает…Пауль тоже не прочь с тобой это…о звёздах поговорить…Тиль, он же тебе так подходит, разве не видишь? Он ведь, в сущности, лапочка. Хоть и сволочь. Мелкая рыжая. Эх, Тиль! Был дубом, дубом и помрёшь! Оглянулся бы кругом, внимательнее бы посмотрел на тех, кто рядом! А то вздыхает по своему Кристофу, а тот в гробу тебя видал! Меня настолько угнетали мои сомнения и колебания, что в самолёте я решил напиться и забыться. Благо, водки на борту самолёта «Берлин – Москва» было навалом. Напиться удалось, забыться – нет…Ну и бедлам наши устроили, аж стыдно! Пауль щипал всех мужиков за задницы, всем бабам бил морду. Оливер угрюмо сидел в своём кресле, то и дело ставя кому-нибудь из наших подножку. Рихард устроил стриптиз, а потом перепутал местами трусы и брюки. Тиль баловался со своим…огнемётиком. Кристоф, которого я не сразу заметил, валялся в отключке со своими плавками на голове и помадой неизвестного происхождения на лице и шее. Меня лично пару раз пустили по кругу справа налево и слева направо. Оливер, так и не сумевший справиться с заклинившим ремнём безопасности, стискивал зубы и вынужденно получал удовольствие издалека… Решив немного освежиться, я отправился в туалет. И застал там чудовищную картину под названием Мэрлин Мэнсон. Как ОНО здесь очутилось??? Не дав мне времени разобраться с этим вопросом, ОНО на меня бросилось, но на самом интересном моменте вдруг остановилось, заорав, что я – не Кристоф, и, выпихнув меня из кабинки, потребовало, чтоб я вместо себя прислал Кристофа. Ничего ж себе, что творится!!! Однако после того, как наш самолёт захватили маленькие зелёные человечки и объявили, что угоняют его к Альфа – Центавре, я с облегчением осознал, что меня просто-напросто запоздало торкнуло от водки, и что всё это, включая происшествие в кабинке, - просто глюки. Итак, Россия. Очнулся в очереди, и какая-то красная рожа заорала мне в самую рожу же: - Вас тут не стояло!!! К счастью, Пауль вытащил меня из этой неприятной ситуации и из очереди, обхамив красную рожу на чистейшем языке Пушкина и Достоевского. Потом Пауль поволок нас всех на улицу Губкина, где он когда-то, в детстве, жил. По дороге он обдолбился квасом и стал горланить на русском какие-то детские песенки, а в ближайшем уличном кафе-караоке попытался спеть какую-то «Песню про зайцев», но скатился на Du Hast и «Утро туманное». На Тверской нас буквально облепили непристойные женщины, но Оливер их быстро разогнал, сказав, что мы согласны только вчетвером, да и то друг с другом, а лучше – сами с собой, а девочки пускай видео-камеру подержат. Хе! Хорошо придумал! Но судя по тому, что Олли сильно расстроился, когда «ночные бабочки» разлетелись, он на самом полном серьёзе имел в виду всё то, что предлагал… Потом к нам привязались скинхеды, но Кристоф, будучи от чего-то в плохом настроении, укусил одного из них за нос, а всех остальных мы просто не догнали. Потеряв где-то по дороге Рихарда с Тилем, мы вернулись в гостиницу. Молча уселись рядком на диванчик. Ждём-с. Олли прикорнул на моём плече. Пауль с Кристофом от нечего делать стали играть в догонялки в коридоре гостиницы, кидаясь друг в друга гранатами. Гранаты были переспелые, заляпали Кристофа, Пауля, всех окружающих, в том числе и стены. Я же время зря не терял. Тиль, Рихард и Пауль сейчас далеко. А вот Олли близко! Я ему давно нравлюсь, я точно знаю! И он мне тоже нравится…Мы ведь так подходим друг другу – оба высокие, стройные, и оба незаслуженно одинокие! В общем, это прислонившееся ко мне тело…оно было таким податливым, мягким, тёплым…К счастью, он не проснулся, пока я…м-да…Потом я задремал. Проснулся от горестных воплей Олли, который вдруг схватил вернувшегося в гостиницу Рихарда за что попало и швырнул его тело на диван, едва не придавив этим телом меня. Что уж произошло, пока я спал, не знаю, но если Олли хочет теперь попробовать втроём, то я совершенно не против…И тут я вдруг заметил, что Тиль тоже здесь! Он вернулся! А я, наверное, кошмарно выгляжу – причёска всклокочена, помада размазана, очки запотели! Ужас!! Пока Олли избивал Рихарда, Тиль стоял в сторонке и виновато плакал, Пауль скакал неподалёку, размахивая кружевными плавочками Рихарда и его белыми чулочками. Между прочим, это были мои чулочки! Но Ричи взял их напрокат, безбожно растянул и до сих пор не возвращает! Потом Тиль, судя по всему, очнулся и вдавил Олли в диван, совершенно наплевав на то, что там ещё немного я нахожусь. Что ж, я был не против. Но они не обратили на меня никакого внимания. Ах, так??? Чурбаны! Брёвна бесчувственные! А наша конопатая мелочь ещё и радуется всему этому! Я погнался за Паулем, но он влез на шкаф, обидно дразнился и метко плевался. Ах, так??? Я решительно направился в ванную и наглотался каких-то таблеток. Когда я очнулся, то долго думал – как это и когда это мне удалось соблазнить Олли? И разве можно от Тиля перебежать ко мне?...хотя, что ещё за глупые вопросы?! Разумеется, можно! Он, в отличие от остальных, самый достойный мужчина, который видит истинную красоту за линзами очков! И пошли бы они все – Рихард, Пауль и Тиль – куда подальше! 17 ноября. Что я нёс, Господи!!? Что я нёс вчера на страницах моего дневника?! Тиль пошёл бы подальше? Что??!! Моё 100 килограммовое солнышко? И Ричи, моё чудо белоглазое? И Пауль, моя маленькая рыжая сволочинка? Как я мог даже мысленно послать их подальше??? Да и Олли, чёрт побери, совсем не безразличен мне в последнее время! И даже Кристоф! Этот его затянувшийся роман с Мэнсоном так заводит!... Что же делать? Как выбрать между ними всеми?! Решено! Вот кто первым на меня сегодня обратит внимание, тот и судьба моя! Сегодня к тому же концерт должен быть. Съездили на место будущего преступления, ой, то есть, выступления. Откуда ни возьмись сползлось целое полчище фанатов и густо нас облепило. Кроме Тиля. Он держал оборону прицельным огнём из своего огнемётика. Кристофа из свалки вынес…неужели у меня глюки как остаточное явление после неудачного отравления?! Но это был Мэрлин Мэнсон собственной персоной!! Кристофа он нам вернул не без боя. Кристов сдался нам тоже не без боя. Естественно, на меня до самого концерта так и не обратили внимание. Так, ну всё! Если меня до полуночи не поцелует мой прЫнц, то я совершу публичное самосожжение! Итак, концерт начался. Ровно как и обратный отсчёт моих последних мгновений. И кто бы мог подумать?! Тиль!!! Тиль! Герой моей голубой мечты! Он не только поцеловал, но и совершил всё, что логически должно следовать из поцелуя! Причём, всё и последовало прямо на сцене. О Тиль, делай со мной всё, что хочешь! Я готов быть твоим ковриком для вытирания ног! Хотя предпочту, конечно, быть полотенцем… Однако я увлёкся. И в этот момент меня оттащили от Тиля, вероломно запихали в надувную лодочку и дали фанатам в ручках подержать. Да эти твари разве подержат что в руках-то??? Они быстренько передали меня на середину хала, где чёртова лодка и сдулась. Дальше ничего не помню…Хотя, по-моему, в зал вломилась толпа зелёных человечков и, угрожая всем транклюкаторами, заявила, что берут всех в заложники и будет транклюкировать по 10 человек каждую минуту, если правительство не возместит моральный ущерб овечки Долли и не освободит их друзей из колонии на альфа-Центавре… Очнулся я в гостинице. Горячей воды не было. Кристоф вот уже в который раз хлопнул дверью, предварительно обозвав нас всех очень нехорошо. Тиль погнался за ним. Вернувшись, бросил Кристофом в нас. Мы едва успели расползтись по дивану в разные стороны. Потом Тиль, вместо того, чтоб осчастливить всю группу своим присутствием на диване, снова куда-то ломанулся, предоставив нам возможность развратничать без него. Развратничал, однако, один Пауль. Олли угрюмо всхлипывал, Кристоф рыдал, Рихард ныл, а я с трудом сдерживал поток скупых мужских слёз. И вот – о счастье! – Тиль вернулся, Рихард даже с дивана свалился. Но Тиль, матерясь, переступил через шикарное туловище и, закрывшись в туалете, уснул там. Тиль был так прекрасен! Потрёпанный, покусанный, с эротично помятым ирокезом…Но при этом все мы поняли, что теперь он больше не будет нашим. Поскольку он был покрыт следами помады зловещего 14-го оттенка. Рихард зарыдал и бросился в объятия Олли. А Олли, гад длинный, даже не вспомнил о том, что мне тоже необходимо исцелить душевные раны! Ах так??? Ну всё, теперь наверняка! Решил я в тот момент и сиганул в окно. Но меня поймал Пауль и прижал к себе. А я и не знал, какие у него, оказывается, сильные руки… Вынув осколочек стекла из моего носа, он трогательно чмокнул меня туда же и облизнулся.
draw: 5. КРИСТОФ 13 ноября. Как я ненавижу эту голубятню под названием Раммштайн! Один-единственный нормальный мужик (кроме меня, разумеется) – Тиль. Да и тот на меня внимания не обращает! Прицепился к своему Цвену-трансвеститу да сохнет по нему! (ну, положим, немного посохнуть ему не повредит, но в меру!) да и на всех этих остальных педиков поглядывает и облизывается. А они готовы ему штабелем под ноги валиться! А я не такой!!! Не мог я с ними находиться и поехал к Мэрлину Мэнсону. Он один меня понимает. Мы вообще с ним время здорово проводим – крестами горящими друг в друга кидаемся, дротики метаем в портрет президента не скажу какой страны. Всё хорошо, но уж больно этот Мэнсон меня домагивается. Ну что ж, зажмуриваю глаза, представляю на его месте Тиля. И вроде ничего, жить можно…М-да…А чувство ритма у этого урода откровенно хромает. Не то, что у нас, барабанщиков! А дальше почему-то ничего не помню… 14 ноября. Сегодня просто какой-то день скандалов и истерик! Эти уроды и извращенцы, которые в совокупности называются раммштайном, повисли на Тиле со всех сторон и давай требовать какие-то объяснения чего-то вчерашнего. И что им от Тиля вечно надо? Он, бедненький, уж и не знает, куда от них деваться. Тьфу, не хотелось на этот базар смотреть, тем более, что помогать Тилю, который на меня совсем не смотрит, мне не хотелось. И я спрятался в подвале. Обо что-то споткнулся. На ощупь – «калаш», только старый и ржавый. Интересно, что он тут делает? Поняв, что он тут просто валяется, я решил привести его в порядок. Чай, руки из плечевых суставов растут, а не из другого места, как у всех этих уродов и извращенцев. Вечером к нам в гримёрку пришёл Мэрлин Мэнсон. Чёрт! Я же просил его этого не делать! Я тут, понимаешь, не знаю, как внимание Тиля привлечь, а тут ещё этот Мэнсон меня в наглую отбивает от коллектива. Хм…Ну и ладно! Зато кое-кто с ирокезом хоть ревновать начнёт! Ревновать Тиль особенно не начал, поскольку практически немедленно оказался в утешающих объятиях Рихарда. Ух, Рих, ну ты тварь! Не зря я тебе так смачно наплевал в пудреницу. И поломал его любимую помаду. Потом я сказал нашим уродам и извращенцам всё, что я о них думаю, и уехал к Мэнсону. Дальше ничего не помню. 15 ноября. Всё ещё ничего не помню. 16 ноября. Ни свет, ни заря меня разбудило чьё-то наглое домогательство. Не глядя, отбился левой пяткой, попал во что-то мягкое и продолжил свой сон. Проснувшись, потратил полчаса на идентификацию своей личности. Встал с постели, наступил на Мэрлина Мэнсона, вспомнил, что вчера было, сдержал рвотный позыв. Потом вспомнил о поездке в Россию, поэтому пришлось разбудить Мэнсона, чтоб он отвёз меня в аэропорт. Всю дорогу Мэри одной рукой кое-как вёл машину, а другой кое-как лез мне в ширинку. Пришлось переползти на заднее сидение и приставить к виску этого морального и физического уродца мой полусобранный «калаш». Еле доехали. Как через таможню удалось протащить «калаш», рассказывать не буду – а то вдруг кто найдёт мой дневник и воспользуется эксклюзивным советом… В аэропорту я узрел, как Тиль лапал Рихарда и Пауля. Вот ведь козёл! Решив отомстить ему, я набросился с поцелуями на Мэнсона, с усилием подавив приступ тошноты. Но Тиль меня даже не заметил, и моя чудовищная жертва пропала впустую! Хуже всего было то, что этот урод Мэнсон, решив, что я его не хочу отпускать, взял билет на один с нами самолёт и в самолёте пытался меня соблазнять. Пришлось его вырубить и запереть в туалете глубоко и надолго… Но тут началось нечто! Едва самолёт взлетел, все эти уроды и извращенцы, которые в совокупности называются раммштайном, узюзюкались русским пойлом и давай дурью маяться. Намаялись и взялись за Тиля. Не в силах на это смотреть, я допил, что оставалось и попытался забыться. Мне поплохело, и я отправился в туалет. Чёрт, я совсем забыл, что Мэнсон всё ещё там! Дальше ничего не помню… По приземлении меня выкорябали из кресла и поволокли гулять по городу. Башка слегка проветрилась, и я стал смутно осознавать, где я, кто я, а главное – зачем я. Тиля с нами не было. И Рихарда, кстати, тоже. Я всё понял, и мне стало очень и очень хреново. Удалось сорвать злость на каких-то лысых уродах в берцах и подтяжках. К сожалению, злость я недосорвал. Они сумели смыться. Вернулись в гостиницу без Тиля и Рихарда. От жуткой скуки и тоски мы с Паулем, наконец, решили выяснить отношения. К сожалению, Тиль запер свой огнемётик в несгораемом сейфе, а потому нам с Паулем во время разборки пришлось довольствоваться исключительно гранатами. Да и то переспелыми. Потом вернулись Тиль с Рихардом. При содействии Пауля выяснилось, что в кармане брюк Тиля Рихард в очередной раз нарочно «забыл» своё бельё, некогда принадлежавшее Кристиану. Ну, Пауль, мелкая скотинка, вечно влезет, куда не просят. А куда просят, не влезает из принципа. Поднялся очередной скандал. На повестке дня – животрепещущий вопрос. Кому быть с Тилем. И быть ли вообще или не быть. Как же меня достали все эти уроды и извращенцы! Как я их ненавижу! А Тиль… Тиль такой же урод, как и все! Ну хоть бы краем склеры на меня глянул! Нет же! Стоит посреди своей голубятни и ничего не предпринимает! В ярости высказав этим уродам и извращенцам всё, что я о них думаю, я хлопнул дверью и помчался к Мэнсону. Хорошо ещё, он сообщил, где остановился. По дороге я купил упаковку таблеток от тошноты… Дальше – ничего не помню. 17 ноября. Очнулся я почему-то в туалете в обнимку с унитазом. Минут за 10 вспомнил, кто я и что вчера было. Вспомнив последнее, обнял унитаз покрепче и изверг в него то, что не упело превариться со вчерашнего. Господи, ну имей же ты совесть! Покарай Тиля! Я ради него на такие жертвы и мучения иду, такие страдания терплю, а он меня даже ни капельки не ревнует! Нехотя выполз из туалета, а меня мигом под руки и на репетицию! На месте нас атаковали фанаты. Когда за их перекошенными лицами скрылось небо, я подумал, что помирать, в сущности, не плохо. А нафиг без Тиля жить-то? Но тут меня кто-то подхватил на руки и вынес с поля брани (весьма нецензурной). С ужасом заметив, что этим «кем-то» оказался Мэрлин Мэнсон, я решил сдаться фанатам добровольно. Но тут подоспели наши. Тиль был с ними! Ура! Я подумал, что вот теперь-то он точно обратит на меня внимание. Ага, фига вам лысая! Он вообще за спинами наших мялся и мямлил что-то. Я что, для него совсем ничего не значу?! Ах так?!! Я попытался было не даться нашим, но меня отобрали, надавали по роже лица и вообще всячески унизили. Ну ничего…Эти уроды ведь не знают, что у меня в шкафу целый «калаш» заныкан! На концерте случилось страшное.. нет, не пожар, как обычно, не размазанные фанаты и не упавшие электрики и даже не покалеченный Рихард (ах, как жаль!). случилось кое-что пострашнее. Тиль отымел Флейка! Хорошо ещё, что фанаты подумали, будто это было понарошку. А то неудобно как-то… Как Тиль мог?! Действительно, как он только смог? С таким уродом! Да этот Флейк себя в зеркало-то видел?! А, ну да, было один раз. Как раз тогда, когда он впал в кому на два года. Я еле дождался окончания концерта и из гостиницы бросился к Мэнсону. Вот тебе, Тиль! Но…О, счастье! Оказывается, на самом деле Тиль вовсе не был ко мне холоден! Он меня догнал в коридоре гостиницы, нежно оглаушил по затылку, оттащил в номер и швырнул на диван. Очнувшись от экстаза, в который меня повергла грубость Тиля (о, как же давно я ждал этого!!), я сполз с дивана и принялся нашаривать Тиля. Его вокруг не оказалось. Тиль вернулся под утро. И… В наглую отверг всех нас. Причём, даже меня! Ладно бы, этих уродов и извращенцев! Но закрываться в туалете от меня?!! Ну всё, AUS!!! Моё терпение кончилось! Я бросился в свой номер за моим «калашом». А теперь надо решить, куда именно его вставлять Тилю и сколько раз провернуть! 6. ТИЛЬ 13 ноября. С утра ношусь, ищу Кристофа. Хочу. Его нет нигде. Пошёл в гримёрку. Темно. Упал. Не помню. Там, во тьме, холодные руки и мерзкий смех. Они хотят высосать до последней капли мой мозг. Слёзы и пот. Лампочка не будет гореть! 14 ноября. Ах, дорогой дневник, если б ты мог поговорить со мной! Но говорить со мной может только моя телефонная книжка. Но она не может мне сказать, почему вдруг на меня набросилась треть группы и стала требовать каких-то объяснений. Я ничего не понимаю! Заперся в подвале. Там, во тьме, среди коробок и ящиков, одинокий зверь. И когда часы на башне пробьют два раза, они полезут из подвала – демоны, духи, чёрные феи, они заглянут к вам под одеяло, и для вас ничего не останется, как только стереть пятна с Библии. Под вечер захотелось жрать. Да и просто захотелось. Вылез из подвала. Искал Кристофа. Хочу. Кристоф же успел удалиться куда-то с Мэрлином Мэнсоном. Кристоф, как ты мог? Моё сердце горит! Пока солнце восходит, огнём ложится на лицо, пригибает к земле, я буду ждать тебя в конце ночи… 15 ноября. Перед поездкой в Россию пошли в клуб «Голубая мечта». Рихард начал зажигать с каким-то негром. Рихард, ах ты подлец! Ты ж вроде как…Мы же вроде…О дневник! Если б ты мог говорить со мной! Но говорить со мной может только отрывной календарь. Но он совсем не знает, почему ты во второй раз уходишь от меня. Ревность кипит. Я красивее? Я ты мне кожу разрежь. Я храбрее? А ты сердце моё съешь!…Кстати, что-то жрать охота… Когда приехала полиция и заломала нас, я решил, что дебоши надо бы устраивать почаще: такого кайфа я не испытывал с тех пор, как папаша привязал меня к осине и отстегал вожжами. О, накажи меня, накажи меня! Твоё величие делает меня маленьким! Маленький человек умер только для вида… А я, вообще-то, не умер. Я сплю просто. Когда я проснулся, то решил, что то, что я вижу, является продолжением моих эротических грёз. Однако, судя по матам, Оливер изнасиловал Рихарда по-настоящему. Пришлось вступиться. Жалко скотинку-то. А жалко у пчёлки где? И где Кристоф? Как же я хочу! 16 ноября. Самолёт летит в Россию. Кристоф нашёлся. Как сообщил Оливер, у него в бумажнике спрятана фотография Мэрлина Мэнсона, и на ней написаны нежные слова вечной любви. Можно ли любить вечно? Нет! Можно ли вечно хранить верность друг другу? Нет! А я беру огонёк от свечи, и на моём лице слёзы. Ах, мой дневник, если б ты мог говорить! Но говорить со мной может только авиа-билет. Но он молчит. Потом была водка. Потом – не помню. Из самолёта вышел на своих четырёх: Пауль с Рихардом тащили за руки, а Олли с Кристианом – за ноги. Потом была Москва. Потом – Мавзолей. Там, во тьме, в хрустальном гробу, ты так прекрасна в лунном сиянии. Я целую твои холодные уста и беру тебя на руки, но твоя кожа рвётся, как бумага, и от тебя отваливаются части. Потом мне сказали положить старичка на место и уйти. Потом мы пошли гулять с Рихардом. Ты - лошадь, я – всадник…Ну и всё такое… Потом мы решили поиграть. Поиграй, поиграй со мной. Потом я навернулся в открытый колодец, мать его так разэтак! Мать-пермать! Мама! Дай мне сил! Слава Богу, Рихард меня нашёл. Но я ничего не помню. Горячей воды не было. Было противно. 17 ноября. Горячей воды всё ещё не было. Говорят, надо репетировать. А что репетировать? Вчера было много шнапса и пива, поэтому я ничего не помню. Говорят, надо репетировать какой-то концерт. Какой ещё концерт? Какой ещё раммштайн? Какой лив аус москоу?? Где я? Кто я? Кто все эти люди?! Ах, мой дневник, если б ты мог говорить со мной! Ты ответил бы мне. Но говорить со мной может только мой милый огнемётик, но он не знает ответа. Но я всё равно его не брошу, потому что он хороший! Едва мы с незнакомыми людьми оказались на сцене, на репетиции какого-то раммштайна, как откуда ни возьмись, понаползло целое полчище каких-то тварей со сверкающими глазами и слюной на губах. Они стали хватать нас за наиболее уязвимые части тела. Ты можешь себе представить весь этот ужас, о мой дневник? Ну ничего, мы с огнемётиком отстояли наши честь и достоинство! Потом я слегка очнулся на концерте. Флейк! Ах ты, сволочь! Играешь на синтезаторе не для одного меня! Хм. Интересно, а почему это меня так задело?…Чёрт побери! Кого же я хочу на самом деле? Неужели его?? После того, как я его отхотел, я споткнулся обо что-то рыжее и мелкое и улетел со сцены в толпу алчущих моей крови тварей. Дальше ничего не помню. Зато всё ещё кого-то хочу. Кого? Кого хочу – не знаю, кого знаю – не хочу. Но ведь хочу же кого-то? А, может, себя? Я же целую своё отражение по утрам, я засыпаю сам с собой, да и розы сам себе посылаю. Забываю просто, кому посылаю. Да и от кого эти розы приходят – тоже забываю. Я очнулся только в гостинице. И вспомнил. КРИСТОФ!! Да! Ты представляешь, дневник, я тогда вспомнил абсолютно всё! Но теперь я не могу об этом рассказать. Даже тебе. И не проси! И не смотри на меня такими глазами! Я просто опять всё забыл. Помню только, что горячей воды не было. Ах да, и ещё Кристоф! Он попытался сбежать к своему Мэнсону, но я его отловил и решил покончить, наконец, с Мэнсоновской угрозой раз и навсегда! Пошёл на разборки. И вот с тех пор практически ничего не помню. Помню, что где-то были на концерте какого-то раммштайна. Там ещё горячей воды не было. Или про воду я уже писал? Да, и при чём тут Кристоф? Кстати, кто это такой? И чего он лез к моему Мэрлину Мэнсону. Сколько себя помню, всегда любил Мэрлина Мэнсона. (1999?)2000-2004
Salammbo: Я просто в восторге! Огромнейший тебе респект за то, что дописал Эту Вещь. Тем более так дописал! Я смеялась до слез, особенно над Тиллем
Achenne: комментариев не будет... только аплодисменты... все, теперь точно знаю, что буду читать, когда депра налезет... =) хех...особенно Мэнсоном тронута =)
*Рита*: Ну наконец-то выложил и здесь)))))))))))))
draw: вы будете смеяться, но я даже сам ржу, когда это читаю. Особенно Тилькин дневник. Иногда я придумываю, как бы могли ВЫГЛЯДЕТЬ эти дневники.
Achenne: draw насчет Тиллевского дневника. имхо он - лучший. потому что не просто постебушка с гротескными описаниями особенностей всем известных личностей, но именно пародия на стиль песен самого Линдеманна =) остроумная, меж прочим, пародия. ценная не только как слэш.
Ketzer: когда-то давно... Мой первый прочитанный слэш про Раммов. С того момента я им и заразился. Draw - разносчик заразы за что ему - наше с кисточкой...
draw: Achenne ну дык это жыж ЕГО дневник!
Арунтнойнцих: У..сколько мне литературы приволило .
Георгий Буч: ОЧЕНЬ!!!
draw:
Obdurate Iceberg: draw цитатаКристоф встал посреди номера, заявил нам, что мы – уроды и извращенцы, и гордо хлопнул дверью. Мне подумалось: КАКОЙ дверью он хлопнул ПОСРЕДИ номера??? цитатаПотом – Мавзолей. Там, во тьме, в хрустальном гробу, ты так прекрасна в лунном сиянии. Я целую твои холодные уста и беру тебя на руки, но твоя кожа рвётся, как бумага, и от тебя отваливаются части. Потом мне сказали положить старичка на место и уйти. Это меня просто УБИЛО. РУЛЕЗм!
draw: Obdurate Iceberg пишет: цитатаМне подумалось: КАКОЙ дверью он хлопнул ПОСРЕДИ номера??? нуууу)))) вероятно той, которая ведёт из и в номер))))
Obdurate Iceberg: draw Понятно. А я-то думаю: стоял-стоял посреди комнаты, а потом ка-а-ак хлопнет какой-то дверью! И где он ее тока взял...?
*Рита*: ...меня при самом первом прочтении больше всего тронули *грязные российские дворы*... сразу нарисовалась просто очаровательная картинка
draw: с двумя главными героями
Achenne: *Рита* ...зато понятно, откуда Тиль взял все свои, кхе, образы для «Moskau»
Ketzer: Achenne а по ходу, он их в рок-клубе «Ночных Волков» заимел. там блядей до хрена. Они же с Хирургом давно знакомы, еще со времен «Секстона». так что русскую натуру Тилль давно просек.
полная версия страницы